Слова «образовательное пространство» стали главными на Педагогическом форуме ОНФ в Пензе, участие в котором принял президент Владимир Путин. Обсуждали вопросы качества образования как «системы, образующей институт нации». 

Одним из самых ярких стало выступление на форуме Сергея Рукшина, математика, учителя Перельмана, профессора Санкт-Петербургского педагогического университета имени Герцена.

Великой державе нужно образование, без этого нельзя ни сохранить самостоятельность на международной арене, ни построить современную промышленность, подчеркнул учёный и предложил сделать два первых шага к тому, чтобы Россия стала полноценным субъектом международной политики: вернуть в вузы специалитеты по инженерно-техническим и педагогическим специальностям и разрешить не сдавать ЕГЭ тем, кто не планирует продолжать обучение в десятом классе или вузе.

Глава Рособрнадзора Сергей Кравцов выразил готовность рассмотреть предложение Рукшина. Если предложение будет принято, то из аббревиатуры ЕГЭ может исчезнуть первая буква. Экзамен перестанет быть единым и станет просто государственным.

Кстати, глава российского государства Владимир Путин также увидел в идее Рукшина «много положительных элементов», но отметил, что дальнейшее реформирование образования — «чувствительная сфера», где окончательное решение должны принимать «специалисты, посвятившие этому всю жизнь».

Сфера и правда гиперчувствительная. Принимая окончательное решение, стоит честно рассмотреть проблему снижения качества российского образования. Когда-то Сергей Рукшин в программных, замечательных интервью допустил странную путаницу причины и следствия. Он обвинил ЕГЭ в коррупции и разрушении системы олимпиад, в появлении бизнес-структур, продающих олимпиадные задания и ответы к ним. Я понимала тогда, о чём говорит профессор. В предметных олимпиадах по русскому языку также появились задания, предлагающие ученику восстановить высказывание Бодуэна де Куртенэ или Реформатского. Задания на знание факта, но не на логику и культуру мышления, выгодные тем, кто стал продавцом правильных ответов. Но ЕГЭ ли стал тогда первопричиной зла или чья-то алчность, превратившая продажу олимпиадных заданий в выгодный бизнес? Сегодня, на мой взгляд, происходит аналогичное смешение причин и следствий.

Является ли ЕГЭ причиной снижения качества образования? Многие говорят о том, что учителя вынуждены натаскивать детей на экзаменационные тесты вместо того, чтобы учить их жизненно важным вещам. Хочется смоделировать ситуацию, которая возникнет с отменой ЕГЭ. Если отнять у преподавателя такую образовательную цель, как подготовка к Единому экзамену, что останется в его работе? Тогда мы получим больше времени на то, чтобы учить детей предмету: истории и географии, анатомии и математике, скажут многие преподаватели. Ой ли? 

Чтобы соответствовать современным жизненным стандартам и «учить детей предмету» на должном уровне, учитель должен вкладывать время и силы в себя, в самообразование, саморазвитие. А времени у него нет.

Директор екатеринбургской школы № 76 Игорь Климовских подсчитал, что за год коллектив школы генерирует 276 (!) отчётов. А сколько времени занимает у учителя подготовка к аттестации, набор необходимых «баллов»? Сколько сил отнимет приведение собственной персоны в соответствие с новым профессиональным стандартом? Владение иностранным языком, наличие публикаций, умение работать с одарёнными детьми, с детьми, имеющими отклонения в развитии и требующими особого подхода, в том числе отличное знание дефектологии, патопсихологии, медицины, — словом, мы вводим стандарт, которому вряд ли будет соответствовать даже чиновник Минобрнауки.

Так, может быть, действительно стоит вернуть учителю кредит доверия и не заставлять его большую часть рабочего времени подтверждать своё соответствие профессии? А вместо этого дать ему возможность знакомиться с лучшей современной литературой, ходить на курсы иностранного языка, показывать детям шедевры живописи и архитектуры в подлиннике, ставить вместе с детьми физические и химические эксперименты, наконец, выбирать собственные пути повышения квалификации, а не бесполезные курсы, навязанные сверху?

Стремление всё стандартизировать в современной ситуации может убить образование. Болезненный процесс слияния школ для одарённых детей с общеобразовательными школами дал первые итоги: из школ стали массово увольняться ведущие преподаватели.

Единое образовательное пространство «по законам физики» выталкивает из себя звёзд, тех, кто мог бы вырастить конкурентоспособных инженеров, конструкторов, учёных.

Очевидно, что, помимо «фундаментального ядра», в образовательной среде должна быть и периферия, дающая талантливому учителю свободу интерпретации и подачи материала. «Распад», «развал на удельные княжества», о котором говорил Сергей Рукшин, не так страшен для российского образования, как потеря лучших кадров, тех, кто наперекор стандартам умудряется держать планку.

От сдачи госэкзамена откажутся те, кто не может его сдать. Опять же будем честны сами с собой: в ЕГЭ нет ничего сложного. На сегодняшний день этот экзамен и содержит «фундаментальное ядро» знаний и навыков, к созданию которого призывали участники форума ОНФ. Если человек не может сдать ЕГЭ, он вряд ли станет стоящим специалистом, квалифицированным ремесленником. Отмена ЕГЭ скроет падение качества образования, но лишь временно. Дальше с проблемой столкнутся работодатели.

Инициатива Рукшина наверняка найдёт поддержку свыше. Она работает на госполитику: в стране станет больше рабочих рук. Но каких рук? Несколько лет назад, говоря о перспективе ликвидации школ для одарённых детей, Рукшин приводил в пример Америку, где в эпоху Рейгана педалировался вопрос связи образования и госбезопасности. К ядерной кнопке нельзя подпускать недоучку. А можно ли доверить недоучке ремонт автомобиля, постановку капельницы, «простую перевозку» сложного космического модуля, смену газового баллона, наконец? Где окажется человек, не сдававший ЕГЭ? Кто и как измерит его профпригодность?

«Образование — это категорически не услуга. Это система, образующая институт нации», — признали участники форума. Выскажу крамольную, с точки зрения коллег, мысль: и услуга тоже. Но суть этой услуги не в предоставлении доступа к камере хранения, куда поместить ребёнка — уже великое счастье для работающего родителя. К сожалению, социальный статус школы сегодня роняет сама школа. Роняет, призывая родителей выпускников нанимать репетиторов, посвящая значительную часть родительского собрания сбору денег, строча замечания в дневниках с орфографическими ошибками, стыдными для второклассника.

В анкете, выданной при зачислении ребёнка на подготовительные курсы уже в частной школе, мне предложили ответить на два вопроса: какие знания и навыки, по моим расчётам, дадут ребёнку занятия и почему я хотела бы, чтобы к первому классу эти знания у ребёнка были? Мне симпатичен такой подход. Школа показывает мне, что я могу спросить с неё к определённому моменту. Школа призывает меня задуматься о том, какую жизненную ценность будут иметь мои запросы. К счастью, я из тех, кто, работая день и ночь, пока может оплачивать негосударственную школу. Из тех, кому важно, чтобы ребёнок действительно впитал тот культурный канон, который должно формировать и хранить образование. Кажется, мы с ребёнком выбрали своё удельное княжество, работающее на результат.