Прошёл всего лишь год, как 12 апреля ООН объявила наконец-то Международным днём космонавтики. Всего лишь год назад мир официально признал, что 12 апреля 1961 года произошёл первый полёт человека в космос. А прорыв в космос россиянина Юрия Гагарина – «это демонстрация того, что человек вышел за пределы среды своего обитания».

Наверное, раньше это международное признание заслуг СССР и России в освоении космоса подняло бы самооценку соотечественников до небес. Сегодня же мало кто обратил внимание на это запоздалое решение ООН. Мир изменился настолько, что он от космоса ждёт прорывов, а чаще получает или неудачи, или очередные полёты, ставшие дежурными. Раньше, как у нас, так и в США, люди получали информацию исключительно об удачных пусках. Информация об авариях засекречивалась. Сейчас даже сама постановка о праве на повторное число неудачных пусков в России и в США не имеет права на существование.

Раньше общество о космосе бредило в детских мечтах – «вот бы стать Гагариным», «вот бы полететь в космос». Теперь дети не мечтают стать космонавтами. Статус «звёзд» – это привилегия эстрадных исполнителей, рядом с которым учёные, космонавты и конструкторы – скорее «неудачники».

Отчасти поэтому люди, не зная и не понимая существа дела, так болезненно относятся к неизбежным и растущим тратам на космос и эмоционально реагируют на ставшие нередкими скандалы в российской космонавтике. Усугубляет ситуацию то, что и отечественная, и иностранная космонавтика переживают кризис. Он связан с тем, что эпоха эмоциональной космонавтики закончилась. Если трезво проанализировать её достижения, то видно, что успех имеют две линии – оборона, навигационные и информационные системы, мониторинг Земли. Вот только космонавтика «буксует» – она не даёт простому смертному ощутить свои достижения.

Ведь от неё ждут не только спутниковой связи, космической навигации, дистанционного зондирования Земли. К ним, как ко всему хорошему, человек быстро привык. От космонавтики ждут прорывов – развития производственных технологий в космосе и  освоения Галактики. Что, как утверждают учёные, возможно лишь с переходом космической техники на принципиально новое энергетическое оснащение – ядерную энергетику. Как бы пугающе это ни звучало в свете аварий на Фукусиме и в Чернобыле.

Однако специалисты понимают, что размещать высокие технологии в околоземном пространстве при нынешнем уровне энергооснащённости – это примерно то же самое, что  лучиной греть Галактику. А уж полететь на Марс – просто абсурд. Для того чтобы туда долететь, нужен корабль с ядерной установкой мегаваттного класса. Что требует  принципиально иных финансовых вливаний. Колоссальных. Для сравнения, Американскому космическому агентству NASA Госдепом в 2012 году на исследования выделено 18,7 млрд долларов, Роскосмосу – 3,1 млрд долларов. Впрочем, как всякий нормальный обыватель, любой из нас разделяет резонные опасения – во что именно вкладывать средства? Ведь уровень финансового обеспечения федеральной космической программы вырос с 67,04 млрд в 2011 году до 75,8 млрд рублей в 2012-м. А перемен нет.

Как считают учёные и специалисты, это происходит потому, что России не хватает энергетического совершенства для освоения космоса. Отставка главы Роскосмоса Анатолия Перминова в 2011 году лишь обнажила эту проблему. А новый глава Владимир Поповкин попал в жернова – между Минфином, урезающим финансирование космических программ, требуя от космонавтики экономической выгоды, и главой правительства и президентом, ждущих от космоса прорывов, способных вывести космонавтику на новый уровень.

Как признают учёные и эксперты международного космического рынка, секвестр Минфина не позволяет Роскосмосу выполнять задачи по завоеванию зарубежных рынков. Чем умело пользуется Китай. Он поставил задачу за пять лет завоевать информационные, основанные на космонавтике рынки Латинской Америки и Азии. Что и сделано, причём даже в ущерб национальной экономике. Таков закон: в завоевании рынков всегда побеждает финансовая составляющая. Китайский опыт доказывает: чтобы развивать высокие технологии в космосе, надо жертвовать сиюминутными экономическими выгодами. 

Кстати, промежуточный итог таков: Китай делит с Россией второе место в мире по развитию космонавтики, но вплотную подобрался к лидеру – США. Тем временем Россия превращается в космического американо-китайского такси-драйвера. Правда, 700 млн долларов ежегодно, получаемых от них за счёт запусков ракет-носителей «Протон», – жизненно необходимая прибавка для национальной космической промышленности. В этом направлении Россия занимает первое место в мире. Что позволяет, несмотря на общее отставание от США, в отдельных секторах даже при скудном финансировании лидировать, например, в создании ядерных энергодвигателей.

Ставка именно на них способна сделать космонавтику экономичной и, как прогнозируют эксперты NASA, превратить её в доходный бизнес. Например, за счёт выведения целого ряда земных промышленных технологий, которые требуют вакуума, на орбиту. Проблема лишь в том, что это всё пока амбициозные космические планы США, России, Китая и Индии. И каждый из конкурентов боится двух зол – атомной энергетики, не раз выходившей из-под контроля человека, и конкурентов, способных обойти на повороте. Руководство NASA, например, официально признаёт, что «США не  исключают возможности форсирования работ по ядерной энергии в космосе». Китай, зная, что у России есть перспективные наработки в этой области, но нет средств, предлагает  кооперацию. Интерес к российским ядерным разработкам в космосе проявляют Япония, Германия, Франция. И это шанс избавиться от роли космического таксиста. Шанс на то, что в формирующейся международной кооперации, а де факто она есть, Россию воспринимали на как таксистов или ремесленников, способных точить металлические формы, а как партнёров и законодателей космической моды.

Владимир Емельяненко