Июньский политический кризис, вылившийся в июльское вооружённое восстание, подавленное Временным правительством, описан в литературе достаточно подробно. Поэтому остановимся лишь на самых основных моментах.

3 – 24 июня в Петрограде прошёл I Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Поскольку большинство депутатов принадлежало к умеренным социалистическим партиям, съезд принял резолюцию о поддержке Временного правительства и его военных усилий. Внесённые большевиками предложения о прекращении войны и передаче власти Советам были отклонены.  Тем не менее последним удалось продемонстрировать свою возросшую силу и влияние – только в Петрограде на демонстрацию под антиправительственными лозунгами «Вся власть Советам!», «Долой 10 министров-капиталистов!» и «Хлеба, мира, свободы!» вышло несколько сот тысяч человек.

18 июня началось широко разрекламированное военным министром Керенским весеннее (sic!) наступление русской армии. Первоначально ей сопутствовал успех: прорвав фронт, русские войска заняли Галич и Калуш. Однако довольно быстро выяснилось, что «революционизированная» армия воевать не может и не хочет: солдаты непрерывно митинговали, массово отказывались идти в атаку, исполнять приказы своих командиров и т. д. Немцы тем временем перебросили резервы и начали контрнаступление, закончившее для русских разгромом.

За военными поражениями последовал очередной политический кризис. 2 июля из правительства вышли министры-кадеты,  недовольные уступками украинскому сепаратизму. На следующий день в столице начались массовые вооружённые демонстрации с требованием передать всю власть Советам. После некоторых колебаний большевики поддержали вооружённое выступление. В какой-то момент казалось, что дни Временного правительства сочтены, однако в последний момент его сторонникам удалось переломить ситуацию. Во-первых, «соглашательское» руководство Советов вызвало с фронта лояльные части, а во-вторых, представителям некоторых петроградских частей было официально сообщено, что Ленин якобы является германским агентом. Всё это привело к изменению баланса сил, и к вечеру 4 июля вооружённое выступление было подавлено. Признавая своё поражение, ЦК РСДРП опубликовал на следующий день обращение о прекращении демонстраций. 7 июля ушёл в отставку первый глава Временного правительства князь Львов. Сменивший его Керенский сформировал новый кабинет из представителей социалистических и буржуазных партий.

Таковы факты. И сегодня, зная о том, что произошло дальше, можно сказать, что в первых числах июля история неожиданно подарила России уникальный шанс остановить сползание в пропасть.

Практически любой революции свойственна постепенная радикализация, когда сила и власть постепенно переходят ко всё более крайним элементам. Так было во Франции эпохи Великой революции, когда страна за несколько лет сползла от умеренной конституционной монархии к якобинской диктатуре, в Англии времён Карла I и Кромвеля, в других странах. Причина здесь вполне очевидна: революционные потрясения разрушают старые сдерживающие механизмы, а для того, чтобы возникли новые (читай: достаточно сильная и решительная власть), требуется время.

Как мы знаем, в 1917 году Россия прошла этот путь до конца. Буржуазное правительство сменило буржуазно-социалистическое, затем социалистическо-буржуазное. Накануне октябрьского переворота обсуждалось создание «однородного демократического» кабинета из одних социалистов. И, наконец, к власти пришли большевики. Однако в июле 1917-го у страны, возможно, появился шанс остановиться раньше, поскольку, как выяснилось, большевикам также была присуща родовая травма российского освободительного движения, метко подмеченная Владимиром Жаботинским ещё после первой революции, – неумение трезво оценивать свои силы и, соответственно, ставить перед собой реальные, достижимые цели.

В 1905–1907 гг. эта «детская болезнь» проявилась в полной мере. Больше всех тогда отличились кадеты. Победив на выборах в I Думу, они решили, что за ними вся страна, и стали требовать немедленной реализации всей своей политической программы: создать ответственное министерство, ликвидировать Верхнюю палату (Государственный совет) и т. д. Кадетские лидеры (Милюков, затем Муромцев) даже составили списки кабинета, который, по их мнению, вот-вот предстоит сформировать. Под стать буржуазным либералам действовали и социалисты. Не успела закончиться первая всероссийская стачка, как немедленно была провозглашена вторая. А в декабре 1905 года дело и вовсе дошло до вооружённого восстания.

Чем всё это кончилось, все хорошо помнят. Стачечное движение захлебнулось, восстание утопили в крови, либеральную Думу разогнали, а затем и вовсе изменили избирательный закон, обеспечив парламентское большинство более умеренным элементам. В общем, реальные достижения революции оказались даже меньше, чем скромные завоевания по манифесту 17 октября 1905 года.

Поддержав вооружённое восстание в столице, большевики также переоценили свои силы и в результате потерпели поражение. В итоге угроза слева временно была ликвидирована и появилась возможность формирования относительно стабильной власти из представителей умеренных социалистических и либерально-буржуазных партий. Вскоре аналогичная коалиция сложится в Германии, где Первая мировая война также закончилась революцией и где тоже действовали мощные леворадикальные силы. Как мы знаем, в Германии правительству удалось тогда справиться с коммунистической угрозой и не допустить превращения страны в социалистическую республику. Причём, в отличие от Венгрии, где ликвидация возникшей советской республики потребовала интервенции чешской и румынской армий, немцы сумели справиться своими силами.

В противоположность своим германским единомышленникам русским социалистам и либералам эта задача оказалась не под силу. Отчасти это было связано с объективными причинами: как мы уже писали, умеренные российские партии так и не поняли, что народ и армия устали от войны, смысл которой им не ясен, и что они не пойдут ни за какой партией, требующей продолжения войны – не важно, за веру, за царя и Отечество или за революционно-демократические идеалы. Однако были и другие причины, и в частности близорукость российских правых, которые своими неумелыми действиями вновь изменили баланс сил, на этот раз – в пользу большевиков.

Впрочем, об этом, надеюсь, мы поговорим отдельно – в статье о корниловском мятеже и его последствиях.