В нынешнем феврале исполняется 105 лет последнему бою и гибели крейсера «Варяг». Этот бой стал первым эпизодом Русско-японской войны и по прихоти судьбы – наиболее узнаваемым её эпизодом для среднестатистического российского жителя. Он давно превратился в легенду, стал общепонимаемой метафорой, а потому в каком-то смысле продолжается до сих пор. Возможно, потому что безнадёжный, но всё же не ставший настоящей горькой трагедией бой (большинство членов экипажа «Варяга» и «Корейца» спаслись) – символ, имеющий немалую востребованность в жизни. Бывает приятно, когда в такие моменты первыми приходят на ум звуки бравого марша. В конце концов другой, также узнаваемый эпизод Русско-японской войны – Цусимское сражение – уже гораздо более тяжёлый символ, и слава богу, что действительность не так уж часто даёт повод выражать им что-либо значительное.

Сейчас, когда в стране и мире кризис, эстетизация «последних боёв» и «открытия кингстонов» востребована особо. А потому вспомнить об истории «Варяга» действительно полезно. Крейсер русского флота «Варяг» был построен в 1898 году на филадельфийских верфях в США. Американское происхождение корабля, вписавшего своё имя в легенды, едва ли было значимым фактом. Российская судостроительная программа тех лет в значительной части основывалась на размещаемых за границей заказах. На рубеже XIX и XX веков такая программа «инновационного развития» российских вооружённых сил была вполне объяснимой (в том числе технологическим отставанием российской судостроительной промышленности) и не вызывала особого протеста. В советское время, впрочем, стало распространённым упоминание о ненадёжности американских котлов Никлосса, установленных на «Варяге». Если быть точным, то претензии к котлам предъявил командир «Варяга» Всеволод Руднев в книге, написанной после Русско-японской войны, однако в советскую эпоху, особенно в период борьбы с низкопоклонством перед Западом, факт установки злополучных котлов стал иметь совершенно особенное значение – как указание на долю вины западных технологий в нерезультативности подвига российских моряков. Впрочем, по большому счёту, это лишь приметы новой технической эпохи – флот усиленно перевооружался, для ускорения дела часть заказов размещалась за границей, новые технологии проходили постоянную «обкатку», одни изобретения сменялись другими. «Варяг» был лишь одним из продуктов этого времени. Заранее предположить, какому кораблю и как суждено войти в историю, не возможно (в конце концов примерно в те же годы на петербургских верфях был заложен крейсер «Аврора»).

Война с Японией действительно сыграла громадную роль в истории России. Во многом именно её последствия определили то, как будет выглядеть Россия вплоть до краха империи в 1917 году. Революция, учреждение Государственной думы, миллиардные французские займы, отказ от амбиций на Дальнем Востоке, столыпинская реформа – всё это так или иначе вырастает из Русско-японской войны. А значит, и из боя «Варяга».

С другой стороны, Русско-японская война – это ещё и война прессы, иностранных корреспондентов, действовавших при сражающихся армиях, когда телеграф делал происходящее на Дальнем Востоке практически мгновенно известным во всём мире, а мировое общественное мнение стало силой, способной влиять на оценку событий. Всё это также нашло своё проявление в судьбе «Варяга».

Как известно, крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец» встретили начало войны в корейском нейтральном порту Чемульпо, где они находились в составе российской дипломатической миссии в Сеуле. Собственно их стоянка в корейском порту была буквальным проявлением «дипломатии канонерок» – к перелому XIX-XX веков относится и само появление данного термина. Этому почётному дипломатическому искусству отдавали дань все державы того времени. В Чемульпо стояли военные суда Англии, Франции, Италии и США. А сохранявшая в те годы формальную независимость Корея могла предоставить лишь сцену для разворачивающейся драмы.

Выстрелы лодки «Кореец» формально стали первыми выстрелами Русско-японской войны. 8 февраля канонерка была отряжена в Порт-Артур с секретными бумагами миссии (обстановка вокруг Кореи становилась уже слишком тревожной и подозрительной), однако в море путь ей преградила уже подходившая к Чемульпо японская эскадра и принудила вернуться в порт. По свидетельству капитана «Корейца», лодка была подвергнута торпедной атаке, (торпеды прошли мимо), и именно после этого канонерка произвела два выстрела в сторону эскадры. Однако доказать эту атаку, разумеется, невозможно. Выстрелы же «Корейца» слышали все. В дальнейшем японцы чрезвычайно любили подчеркивать этот факт, утверждая, что отнюдь не они начали войну. Впрочем, это тоже весьма характерный этап в истории войн, когда попрание всяческих правил и, наоборот, учёт разных норм, конвенций, формальных и неформальных кодексов чести находились в динамическом равновесии. А потому откровенно нарушающее все нормы блокирование японской эскадрой нейтрального порта Чемульпо могло иметь такое же значение, как и бессмысленные выстрелы «Корейца» в выяснении вопроса о том, «кто первый начал».

Так или иначе, эскадра адмирала Уриу блокировала порт, после чего направила на «Варяг» ультиматум. Об этом ультиматуме следует, пожалуй, сказать особо. Общим убеждением является то, что на «Варяг» было отправлено хамское предписание сдаться на милость победителя. Возможно, так повелось считать после фильма «Варяг» 1946 года, где этот эпизод показан именно так. Впрочем, воспевать бой у Чемульпо как подвиг русского флота стали сразу после случившегося, так что, возможно, версия сформировалась и раньше. Следует признать, что адмирал Уриу лишь предписывал «Варягу» и «Корейцу» покинуть порт. Фактически это, впрочем, означало требование выйти из нейтрального порта, где вести боевые действия было запрещено (а позволить откровенно наплевать на все международные нормы в присутствии в порту иностранных судов Япония всё же не могла), и выйти в море, где японская эскадра могла поступить с кораблями по своему усмотрению.

Известно, что командир корабля «Тэлбот» предлагал крейсеру «Варяг» интернироваться под английские гарантии безопасности. От американцев поступило предложение согласиться на сдачу в плен, т. к. исход возможного боя сомнения ни у кого не вызывал, а плен, разумеется, спасёт жизни экипажей. Безнадёжность положения «Варяга» была очевидна и капитану Всеволод Рудневу. Тем не менее он решил отвергнуть оба решения и принял своё.

Вряд ли здесь стоит вступать в прекраснодушные рассуждения о ценности любой человеческой жизни и призрачности славы. Стоит понимать, что решение об участи «Варяга» принималось военным моряком, который обязан был руководствоваться отнюдь не только соображениями о цене жизни, тем более на войне. Тем более в первые дни войны. Дальнейшее более-менее известно. Выход русских кораблей в море, предложение «капитулировать на почётных условиях», игнорирование сигнала японцев (что, между прочим, было воспринято японским командованием как оскорбление), бой, уход в порт, затопление «Варяга» и взрыв «Корейца».

Бой «Варяга» продолжался всего 45 минут, за это время корабль получил повреждения, не позволявшие ему оставаться в строю. По утверждению японцев, эскадра не понесла за это время даже минимальных потерь (русские исследователи, как правило, с этим не согласны, однако и упоминаемые ими предполагаемые повреждения нескольких судов не заслуживали бы внимания, если бы дело не касалось знаменитого боя). Законен вопрос, стоило ли ввязываться в эту драку. В каком-то смысле на него уже успела ответить история. Впрочем, нужно учесть и то, что это ответ истории начала XX века – совершенно особого её периода. Бой «Варяга» – не самый обычный бой, поскольку действительно был демонстрацией чести русского флага перед многими благодарными зрителями. В нейтральном порту стояли суда многих стран, война только начиналась, а грань между войной и спектаклем с благородными героями проходила ещё там, где её наметили в XIX веке. Всеволод Руднев ввёл «Варяг» в безнадёжный бой, а окружающие суда провожали его исполнением «Боже, царя храни» и следили за интересным зрелищем. Впрочем, и после боя он не обязан был отдаваться участи пленного или принимать смерть, а мог вернуться в порт, распределить выживших членов экипажа по судам нейтральных стран и потопить корабль. Всё это действительно оставляет ощущение некоего спектакля. Однако спектакли в те годы тоже были частью войны. Вряд ли кому-то придёт в голову обвинять эпоху в том, что войны тогда не обязательно означали тотальное уничтожение побеждённых. И стоит сказать, что России удалось сделать этим сражением, пожалуй, больше, чем можно было предполагать. Благодаря всемирной телеграфной паутине история обежала все газеты. Русские однозначно были признаны героями. Австрийский поэт Рудольф Грейнц написал стихотворение Der Warjag. Строки из его буквального перевода: «Вокруг судорожно дёргающиеся тела и страшная смерть, кряхтенье, хрипы умирающих и стенания. Языки пламени развеваются вокруг нашего корабля, как гривы огненных коней!» – пожалуй, не оставляют сомнение в его немецком происхождении. И всё же именно оно легло в основу знаменитого марша «Врагу не сдаётся наш гордый "Варяг"» – наверное, самого «русского» из всех возможных маршей. По иронии судьбы, многие в России знают другое произведение Рудольфа Грейнца. В романе Гашека «Похождение бравого солдата Швейка» приводятся его пропагандистские стихи времён Первой мировой войны:

На виселице в приятной выси
Качается Эдуард Грей из породы лисьей.
Надо бы повесить его ранее,
Но обратите внимание:
Ни один наш дуб сука не дал,
Чтоб баюкать того, кто Христа предал,
И приходится болтаться скотине
На французской республиканской осине.

Однако это уже свидетельство совсем других исторических гримас.

Так или иначе, история «Варяга» – это наша история. Возможно, это даже последний эпизод, принёсший славу русскому флоту под Андреевским флагом. Дальше была Цусима, а потом революционные матросы. В каком-то смысле это и история мощного использования общественного мнения на пользу образа России и её вооруженных сил в мире. Впрочем, современный опыт учит нас, что и такое умение бывает вовсе не бесполезным. Но звуки марша «Врагу не сдаётся наш гордый "Варяг"», тоже ставшего частью истории России и русского флота, заставляют забыть все рассуждения и просто почтить память героев, сражавшихся и погибших 105 лет назад. Может, это лишнее подтверждение того, что всё тогда произошло так, как и было положено.