Есть в течении подмосковной Протвы уголки, где река с прилегающими берегами выглядит бесприютной сиротой в своём же собственном русле. Такова она и неподалёку от соимённого города Протвино. Там, где расположена усадьба, точнее руины бывшей усадьбы, Екатерины Романовны Воронцовой-Дашковой. Той самой, что находилась во главе сразу двух российских академий два с лишним века назад. «Ушёл» её с этих постов — буквально через неделю после восшествия на престол — император Павел, на дух не переносивший всего связанного с венценосной матушкой, и какое ему дело было до того, что тёзки на склоне царствования Екатерины-старшей с трудом переносили друг друга?

Сподвижница императрицы

Двум медведицам, как известно, в одной берлоге не ужиться. И ни одна, кажется, на счёт другой ничуть не заблуждалась. Екатерине Малой (так называли Дашкову современники) не нравились сменявшие друг друга августейшие фавориты, а Екатерина Большая, она же Великая, не выносила ни резких манер и острого язычка своей тёзки, ни её чисто мужских амбиций. При всей, по-нынешнему говоря, толерантности царицы такого она позволить не могла. И, кстати, случайно ли на знаменитом микешинском памятнике «Тысячелетие России» Екатерина-императрица совсем не смотрит на сидящую ниже и в другой стороне Екатерину-академика. А Павел, недолго думая, в буквальном смысле законопатил Дашкову в глухой медвежий угол Новгородской губернии и лишь какое-то время спустя «всемилостивейше дозволил» ей вернуться в любимое Троицкое. Александр I, кстати, предложил ей вернуться на те же посты, но Дашкова отказалась — уже не было ни энергии, ни амбиций.

Рассуждая о заслугах княгини пред Отечеством вообще и перед русским языком в частности, заметим, что они были отнюдь не малы. Кстати, во многом именно по причине значительных познаний в русской словесности предложила Екатерине-младшей Екатерина-старшая, так до конца и не выучившаяся грамотно писать по-русски, пост главы Российской академии.

Буква «ё» и русская словесность

Не каждому дано, кстати, придумать для русского алфавита новую букву, как сделала это княгиня Екатерина Романовна с буквой «ё». «Благодарные» потомки приписали это нерядовое дело Карамзину, и ни у одного из размножившихся нынче памятников дашковской букве не услышишь ни звука о настоящей её создательнице.

А ещё по инициативе Дашковой был основан журнал «Собеседник любителей российского слова», вышедший 16 книжками в 1783 и 1784 годах и собравший на своих страницах лучших писателей: Державина, Фонвизина, Капниста, Хераскова, Княжнина, Богдановича; именно в «Собеседнике...» была впервые опубликована знаменитая державинская «Фелица». Публиковалась на его страницах и сама императрица.

В течение более длительного времени — почти десять лет — выходили «Новые ежемесячные сочинения». Дашковой же был инициирован сборник «Российский театр» при академии. Главным же её научным предприятием Российской академии было создание первого толкового словаря русского языка, в котором самой Дашковой принадлежит собирание слов на буквы «ц», «ш» и «щ», ей также приписывается объяснение входящих в словарь слов, обозначающих преимущественно нравственные качества. Словом, заслуг перед русской словесностью более чем достаточно. А чем отплатили потомки?

Улиц Дашковой нет ни в Москве, ни в Петербурге, ни в Калуге — есть только в ближнем к Троицкому Серпухове, в Серпуховском же уезде названная в её честь деревня. О памятниках и говорить нечего (микешинское изваяние среди «прочих равных» не в счёт). Есть Гуманитарный институт имени Дашковой в Москве. И всё.

Троицкое

А что в Троицком, столь любимом хозяйкой? Чего только не было в усадьбе: и театр, и школа верховой езды, и конюшня, и непременная у особо продвинутых хозяев оранжерея. «Троицкое — это модель прекрасного воображаемого мира, оазис просвещения в пустыне нищеты и убогости, просветительское мечтание, воплощённое на земле без посредника, руками самого просветителя», — писала Кэтрин Вильмот, подруга Дашковой, прожившая несколько лет в Троицком. При этом сама Дашкова «учит каменщиков класть стены, помогает делать дорожки, ходит кормить коров, сочиняет статьи для печати… Она доктор, аптекарь, фельдшер, кузнец, плотник, судья, законник…» Словом, образцовое помещичье хозяйство.

Лет за пятнадцать до этого Дашкова принимала в Троицком ещё одну свою подругу, леди Гамильтон, о чём и вспомнила в своих «Записках»: «Меня привело в восторг, что моей приятельнице понравилась красивая местность, в которой расположен этот красивый уголок, и что она, хотя как англичанка и видела чудесные парки своей родины, одобрила и мой сад, который был не только распланирован мной, но где каждое дерево и каждый куст были посажены по моему выбору на моих глазах. Кстати, одна из деревенек в окрестностях имения раньше называлась Гамельдоново (ныне — Раденки).

Много пришлось видеть на веку заброшенных дворянских гнёзд, но редко где остаётся такое ощущение сиротства, неуютности и заброшенности, как в нынешнем Троицком. Сохранились церковь, сильно обветшавшие въездные ворота, пара флигелей (один отреставрирован под нужды храма) и — вроде бы! — обелиск в честь восшествия Екатерины на престол — правда, найти его в зарослях мне так и не удалось.

Это притом, что Калужская область, на территории которой находятся остатки Троицкого, — самый быстро развивающийся в экономическом отношении регион в России, весьма преуспевший в последние годы и по части культуры. А между тем на то, чтобы восстановить хотя бы один из заброшенных флигелей, нужны совсем не великие деньги.

Устроить же во флигеле можно было бы, например, Музей русского языка (его проект был представлен в июне 2012 года на Российском фестивале русского языка и получил диплом как «Лучший социальный проект»). Или Музей буквы «ё» — такой существует в Москве, в одной из комнат малогабаритной квартирки историка Виктора Чумакова, который скромно величает себя «главным ё-фикатором страны».

...А пока в развалинах флигеля по-прежнему гуляет студёный ветер, а вокруг всё более тесным кругом сдвигается пресловутая элитная коттеджная застройка. Знакомая картинка?..