Экономист Константин Сонин и журналист Тина Канделаки поспорили о том, какая судьба ждёт выпускников российских вузов за рубежом. Российские дипломы там зачастую не признаются и не котируются, уверяет Канделаки, поэтому эмигранты из России вынуждены довольствовать не слишком квалифицированной работой. По мнению Сонина, ситуация не столь критична, и довольно большому количеству российских специалистов удалось устроиться на высокооплачиваемую работу. В то же время российский экономист признаёт, что уровень подготовки в российских вузах действительно низок, именно поэтому он не устраивает западных работодателей, а вовсе не из-за особого отношения к русским. Предлагаем читателям комментарий нашего постоянного автора Анны Геновой (США). Итак, легко ли российскому эмигранту получить хорошую работу?

В каждом монастыре свои законы. И не только в монастыре. Чтобы прилететь, например, на Луну, стоит запастись большим баллоном кислорода и пройти кучу тренировок. С поездками за границу на учёбу или работу или с эмиграцией дело обстоит несколько легче, но вот знание языка, запас денег на жизнь и понимание правил поведения явно не помешают. Что же делать, если вы со своим, так сказать, баллоном, заправленным родным кислородом, приезжаете в чужой монастырь?..

Кислород везде одинаковый! Разрешите я им подышу?.. Так думала одна моя знакомая, когда иммигрировала в США. «Российское музыкальное образование – лучшее в мире, это я знала с детства, – рассказала мне Марианна. – Поэтому и не думала учиться. Чтобы я со своим консерваторским дипломом опять пошла в какой-то колледж? Тратить деньги, время, силы? А главное, я сама могла бы им преподавать!» И девушка стала пытаться преподавать. Ничего лучше, чем $30 в час за редкие уроки с ленивыми русскими детьми она не получала. «Пробовала поступить в аспирантуру – и тут облом, – вздыхает она. – Дошла до декана Колумбийского университета. Ухмыльнувшись, он сказал: “Эта ваша русская школа… Вы ведь бежите галопом по Европам, а мы копаем вглубь, изучаем один квартет Бетховена по полгода!” “Зачем?” – только и подумала я. И сразу поняла: не возьмут».

История Марианны – одна из многих. Пробиться в академическую среду тяжелее всего гуманитариям. Намного легче – людям с техническим или научным образованием. Есть несколько «фирменных» вузов или факультетов, из которых легко попасть на работу за границу, вроде физтеха и мехмата МГУ. Мой знакомый Борис, профессор математики из North-Western University, приехал в Америку как беженец 20 лет назад. За плечами – Киевский университет, кафедра высшей математики. Буквально через два года пребывания в США он начал работать ассистентом профессора, а ещё через пять лет получил звание профессора в университете (tenure). Борис защитил кандидатскую диссертацию в России, и её учли, но не признали, ведь официального соглашения между странами о признании научных степеней нет. Профессор постоянно, наряду с преподаванием, вёл исследовательскую деятельность, поэтому он с лёгкостью написал ещё одну диссертацию, что дало ему официальное американское звание PhD (Doctor of Philosophy, в Америке нет разделения на докторскую и кандидатскую – если вы написали вторую диссертацию, то она будет означена как Second PhD). «Та школа, которую я получил на Украине, дала мне очень многое, – сказал мне Борис. – Я научился быстро воспринимать новое и не пасовать перед задачами любой сложности. Я прекрасно понимал, что придётся жить по новым законам, и настолько был к этому готов, что даже не заметил, как адаптировался в новой академической среде. Коллеги меня сразу восприняли очень дружелюбно, и единственным препятствием была тоска по Родине, которая длилась довольно долго». Сейчас он ведёт так называемую Nice life: не перегруженный лекциями график, высокая зарплата и не менее высокий социальный статус. А также «выходной год» (sabbatical) – частично оплачиваемый годичный академический отпуск, который предоставляется раз в семь лет и используется по усмотрению профессора. Борис в этот год активно читает лекции и участвует в научных конференциях по всему миру.

Моя нью-йоркская знакомая Анна, преподаватель русского языка в Stony Brook University и координатор программы изучения языка американскими студентами в России, в 1990-е приехала учиться в University of Cincinnati из Харькова. «Подала, как все иностранные студенты, на степень магистра в несколько универов, – рассказывает она. – Ездила в Москву, сдавала TOEFL и GRE. Документы передавала туда-сюда, потому что почте нельзя было доверять. Поступила в пару мест, но стипендию дали только в одном, туда и поехала. Тогда в Харькове это было чистой авантюрой, я была героиней!»

Эти два примера – из идеальной или почти идеальной жизни, доступной немногим.

Согласно статистике с 1992 по 2006 год, аспирантуру в Америке закончили (то есть получили степень PhD) 2496 россиян (от 150 до 200 человек в год). По этому показателю Россия занимает от 7-го до 10-го места в мире, лишь немного отставая от таких стран, как Германия и Япония. С другой стороны, обладателей PhD из Турции, Тайваня и Южной Кореи больше, соответственно, в 2, 3 и в 5 раз! Что касается Китая, то за один год получают докторскую степень около 3000 студентов – это больше чем все взятые русские студенты, получившие PhD за 14 лет.

Насчёт пригодности русского диплома интересен ещё и такой факт: иногда его стоит утаить, ведь в случае получения первого образования скорее можно рассчитывать на государственную помощь. Есть и другая причина – многие иммигранты не эвалюируют, то есть не делают оценку своего диплома, потому что тогда им предложат сразу учиться в магистратуре, а они этот уровень (и даже вступительные экзамены, включая сложный GRE) просто не потянут. В случае, когда GRE не требуют и учёба не такая тяжёлая, диплом можно эвалюировать, и, возможно, вас возьмут на одну из специальностей, на которую сейчас есть реальный спрос. Одна из самых популярных среди русских в Америке – это социальная работа. Учиться в магистратуре (принимаются практически все бакалаврские дипломы) всего два года, работу найти реально, тем более что двуязычные специалисты пользуются особым спросом. Среди других популярных направлений на сегодняшний день – медицинские специальности (няни, медсёстры), дефектологи, школьные учителя (точных наук, гуманитарии сидят без работы), компьютерные чертёжники и, конечно, бухгалтеры (очень хорошо оплачиваемая работа, требующая безумных вложений в учёбу и прохождения множества экзаменов). Далее по степени престижности следуют инженеры, архитекторы, адвокаты и врачи. Загвоздка в том, что чем более высокооплачиваемая работа, тем меньше вероятность, что российский диплом сократит время учёбы.

Говоря о неблагополучной участи российских дипломов за границей, Тина Канделаки карикатуризирует: «В США русские трудятся в основном барменами, в Германию едут устраиваться парикмахерами и продавцами, а в Италию – и вовсе мойщиками посуды».

Я лично каждый день наблюдаю выметающих двор таджиков и узбеков. В Россию многие из них приехали от отчаяния, а вовсе не потому, что им хочется здесь жить. Разговорившись с парочкой дворников из нашего двора, я выяснила, что одна женщина работала у себя на родине медсестрой, её сестра – учительницей в школе, а их дядя вообще кандидат химических наук, который в нашем дворе «дослужился» до должности главного уборщика.

Русские, уезжающие на Запад, рассчитывают на другое. Диплом престижного российского вуза, кажется, даст возможность перепрыгнуть несколько лишних ступенек на пути к успеху. Формально – да, а по сути – почти нереально. Например, чтобы стать врачом в Америке, можно прийти со своим эвалюированным дипломом. Но сначала надо сдать тяжелейший экзамен, а затем наступает самое страшное – несколько лет в ординатуре, где, вне зависимости от предыдущего опыта и заслуг, претендующий на звание врача должен проводить большую часть своей жизни в течение нескольких лет. Многие не выдерживают – физически или психологически. Зато те, которые «выживают», могут позволить себе многое. Средняя зарплата врача в американской больнице – примерно 250 тысяч долларов в год (бывает гораздо выше, например, у нейрохирургов), а в частной клинике – около полумиллиона.

В Германии зарплаты меньше раза в четыре, но и возможность пройти через сито квалификационного отбора гораздо выше. Совсем недавно ко мне обратилась моя родственница Ольга, которая недавно переселилась в Германию. Она за рекордный срок из гинеколога переквалифицировалась на ассистента врача-реабилитолога и сдала все необходимые языковые экзамены. Чтобы стать врачом, ей надо пройти последнюю ступень – сдать основной врачебный экзамен. Уже год Ольга раздумывает, что делать – ведь известно, что экзамен под силу сдать лишь тому, кто закончил немецкий университет, для эмигрантов экзамен практически неподъёмен. Но тут появилась «лазейка» – из-за нехватки врачей Германия снизила требования к иммигрантам-врачам, и появилась возможность эвалюировать уже имеющийся диплом. Новый закон, разрешающий принимать российские дипломы для облегчения получения статуса врача, вышел в Германии буквально несколько месяцев назад, и уже многие иммигранты пытаются с его помощью «обойти» сложнейший экзамен. Это удаётся не всем, но в случае Ольги будет, скорее всего, положительный результат – во-первых, она уже хорошо зарекомендовала себя на новой работе, во-вторых, к её диплому прилагаются 30-летний опыт работы в российских официальных медучреждениях, в-третьих, у неё прекрасный немецкий.

Мажорным аккордом прозвучит информация о том, что если за плечами успешный опыт работы программистом или веб-разработчиком, то на вашу «бумажку», скорее всего, посмотрят сквозь пальцы, а то и вообще не обратят внимания. Даже самые крупные зарубежные IT-компании могут максимум потребовать продемонстрировать диплом бакалавра, и это только из-за устаревших правил компании (например, если вы устраиваетесь в банк с огромной бюрократической структурой). Современные продвинутые компании, вроде Google и Facebook, на первое, второе и третье место ставят знания – а диплом, национальность, акцент и стиль одежды мало кого интересует. Остаётся только позавидовать белой завистью негуманитариям и, печально вздохнув, отправиться штудировать очередной учебник на английском… или немецком. «Учиться, учиться и ещё раз учиться», – завещал, может быть, и не великий, но очень умный Ленин. И в этом я полностью с ним соглашусь.

Анна Генова