Два берега Днестра – правый, бессарабский, и левый, приднестровский – вот уже более двадцати лет разделены политическими противоречиями. И хотя это не мешает молдавским землям оставаться прекрасным цветущим краем, внутреннее напряжение чувствуется повсеместно.

Мы сидим с моим приднестровским коллегой Олегом за столиком кафе тираспольской гостиницы «Россия» и обсуждаем историю последних десятилетий: от развала некогда единой державы до недавних событий, когда Кишинёв и Тирасполь посетил с официальным визитом российский спецпредставитель – вице-премьер Дмитрий Рогозин.

Для приднестровской столицы недавнее открытие отеля «Россия» стало событием. И не столько благодаря высокому уровню гостиничного комплекса, сколько потому, что он уже превратился в центр внешнеполитической жизни республики. Так, первая официальная встреча президента Приднестровья Евгения Шевчука и премьер-министра Молдавии Влада Филата в конце марта состоялась именно в «России». Правобережной стороне это знаковое событие, вероятно, далось нелегко, ведь нынешний кишинёвский режим отнюдь не горит желанием сближаться с Москвой. Однако именно эта встреча вполне может стать переломной как для Приднестровской Молдавской Республики, так и для Республики Молдова.

– Олег, но ведь наверняка и в Приднестровье есть люди, которые не против устремиться вместе с Молдавией в Евросоюз?

– Есть-то они есть, хотя и очень мало, но ведь очевидно, что и саму Молдову в ЕС никто не ждёт. Европейцев молдавскими винами не удивишь. Так что сейчас актуальнее решать сугубо прагматические вопросы на пользу обеих республик.

Первым впечатлением от Кишинёва лично для меня оказался румынский военно-транспортный самолёт натовских цветов, расположившийся буквально у входа в аэропорт. Вторым – практически полное отсутствие официальных надписей на русском языке, на котором по всей Молдавии до сих пор говорит не менее четверти населения, а в столице и того больше.

Старинный приятель, кишинёвский политолог Владимир Букарский, подтверждает моё наблюдение: «Да, ты прав, вытеснение русского языка проводится повсеместно. И хотя сам я считаю, что русскоязычным жителям республики стоит учить молдавский, всем нам необходимо добиваться, чтобы и русский получил статус второго государственного». На это седовласый старец, старообрядческий епископ Кишинёвский и всея Молдавии Евмений неполиткорректно добавляет: «Кишинёв – русский город».

Владыка, конечно, имеет в виду не столько политический, сколько культурный статус. Действительно, в Кишинёве русская речь слышна повсеместно и языкового барьера нет, однако в молдавской глубинке – например, селе Сахарна, о котором без малого век назад писал известный русский мыслитель и публицист Василий Розанов, изъясняться куда сложнее. Юный иеродиакон православного Свято-Троицкого монастыря – главной достопримечательности Сахарны – радостно кивает, показывая, что вопрос мой понял, только ответить не может. В этом проблема значительной части граждан Республики Молдова – тех, кому ещё нет тридцати. Советскую школу они не застали, а 31 августа 1989 года Верховный совет Молдавской ССР придал молдавскому языку статус единственного государственного.

Собственно, именно это и породило многолетний конфликт двух берегов Днестра. Конфликт, результатом которого стали кровавые события 1990-1992 годов, когда отказавшееся отделяться от Советского Союза Приднестровье подверглось ряду вооружённых нападений со стороны Молдавии. Активную роль здесь сыграли румынские националисты, нарушившие даже свой самый изуверский лозунг «Русских – за Днестр, евреев – в Днестр». Ослеплённые идеей «Великой Румынии», они сочли возможным присоединить к Бухаресту все земли бывшей Молдавской ССР, включая непокорное Приднестровье. Однако в результате кровопролитных боёв в июле 1992-го были вынуждены отступить. И в этом приднестровцам помогла российская 14-я армия, командующий которой – ныне покойный генерал Лебедь – остудил «великорумын»: «Мы, если понадобится, сделаем так, что будем завтракать в Тирасполе, обедать в Кишинёве, а ужинать в Бухаресте!».

Ректор Приднестровского государственного университета имени Тараса Шевченко профессор Степан Берил подчёркивает, что только создание ПМР позволило в 90-е годы сохранить тот гармоничный межэтнический мир, который складывался в регионе веками: «В республике практически в равных пропорциях живут русские, украинцы и молдаване. Сам я болгарин, это четвёртый по численности этнос. И все эти языки и культуры, объединённые наднациональной российской культурой, сохраняются и развиваются в Приднестровье». Ему вторит профессор Илья Галинский, директор Института истории, государства и права ПГУ: «Именно Приднестровский университет стал не только научным, но и культурным центром, где были сохранены самобытность нашего народа и его право оставаться вместе с Россией, а не устремляться в Румынию».

Сложно сказать, насколько сегодня сильны унионистские настроения на правом берегу Днестра. В школах уже давно преподают не историю румын, но историю Молдовы, кишинёвский Мемориал воинской славы 1941-1945 годов сохраняется в идеальном состоянии, хотя при этом не прекращаются попытки «увековечить память» гитлеровского союзника маршала Антонеску, а примар (мэр) Кишинёва 33-летний Дорин Киртоакэ прямо именует Бухарестский мирный договор 1812 года, по которому территория Бессарабии отошла от Османской империи к Российской, «первой оккупацией». Его родной дядя, недавний и.о. президента Республики Молдова Михай Гимпу, 9 мая 2010 года отказался участвовать в Параде Победы в Москве с мотивацией: «Побеждённым там делать нечего». И это притом что для приднестровцев историческая память о Великой Отечественной войне – едва ли не ключевая составляющая национальной идеи. Так, в ПМР не найдёшь села, где бы ни было памятника или мемориала с возложенными свежими цветами, а 12 апреля – день освобождения Тирасполя – один из главных республиканских праздников.

Тем не менее в последнее время политический реализм в Кишинёве начал брать верх над националистической риторикой. Власти двух частей некогда единой Советской Молдавии уже сидят за столом переговоров, решая проблемы «хлеба насущного», в частности, возобновления железнодорожного сообщения через территорию Приднестровья. Последнее было прервано Кишинёвом при поддержке Киева шесть лет назад в целях блокады Тирасполя. И если до этого некоторые приднестровцы смотрели в сторону Украины с определённой долей симпатии, то уже на референдуме в сентябре 2006-го более 97% граждан непризнанной республики проголосовали за присоединение к Российской Федерации. Однако ни тогда, ни в августе 2008-го, когда Россией была признана независимость Абхазии и Южной Осетии, Москва на это практически не отреагировала. «У многих сохранялась призрачная надежда изменить курс всей Молдавии, но это невозможно, ведь сегодня в Кишинёве нет ни одной пророссийской политической силы», – с горечью отмечает профессор Галинский.

«Хлеб насущный» для Приднестровья актуален как никогда. По дороге в Рыбницу, где мне назначил встречу избранный в конце прошлого года новый президент ПМР 43-летний Евгений Шевчук, мы разговорились с водителем Николаем:

– В Приднестровье практически не видно дорогих иномарок. Но дороги здесь намного лучше, чем в Кишинёве.

– Знаете, приднестровцы привыкли работать и не жаловаться. Именно на этих «жигулях» регулярно ездит министр. При этом его вторая, более «роскошная», машина – обычная «Волга».

– При этом бензин здесь стоит около 1 евро за литр?

– Да. При средних зарплатах 200–300 долларов.

Воистину этот народ не сломить! Но, быть может, годы испытаний и во многом двусмысленная внешняя политика российского руководства привели к тому, что сегодня в Приднестровской Молдавской Республике речь уже не идёт о сближении с Россией? На этот вопрос Евгений Шевчук ответил мне достаточно категорично: «Президент не вправе изменять воле народа, выраженной на референдуме. После визита Дмитрия Рогозина мы вновь обрели надежду на более тесное взаимодействие с Россией».

Примерно то же самое ответила мне и министр иностранных дел Приднестровья Нина Штански, подчеркнув, что геополитический выбор сделан давно и изменению не подлежит. Хотя именно сейчас не менее актуально и решение тех насущных проблем, которые накопились за предыдущие годы. В том числе и во внешнеполитической сфере.

Действительно, новому президенту и правительству, едва перешагнувшим стодневный рубеж, придётся немало потрудиться, чтобы оправдать кредит доверия. Впрочем, один факт, что средний возраст министров едва превышает сорок лет, а их зарплаты лишь немногим выше средних по республике, говорит в пользу того, что люди пришли ради долгой и серьёзной работы.

На обоих берегах Днестра отлично понимают, что сохранение пространства русской культуры и языка, того самого наднационального Русского мира, о котором в том числе много говорит Святейший патриарх Кирилл, в первую очередь зависит от воли российского руководства. Хотя нет, в первую – всё-таки от Божьей...

Михаил Тюренков
Газета «Культура»