Когда Япония опять признала Курилы своими, Россия действительно не стала особенно нервничать (что похвально), но и не задумалась, что же произошло. Никто, или почти никто, не задал вслух самого интересного вопроса: зачем японцы это сделали? Что они имели в виду – не в тактической, а в стратегической перспективе? Всё было списано на предвыборный пиар, хотя от этой дурной привычки давно пора отказываться: пиар никогда, даже под выборы, не подменяет геополитических интересов,  наоборот, он на них строится.

В России Курильский вопрос воспринимается как курьёз. В евроатлантической зоне после Второй мировой поднимать территориальные претензии между большими странами просто неловко, а кроме того, Курилы – такая далёкая и малозначимая в экономическом плане территория, что, кажется, и существует только как повод для межнационального спора. Японцы, по нашей логике, здесь попадают в один ряд с мелкими постсоветскими странами, для которых ссора с Россией – повод утвердить свою национальную идентичность (как для нас ссора с ними – лекарство от фантомных болей империи). Неизбежно, но несерьёзно.

Курилы действительно периферия, но не в том смысле, в каком мы привыкли о них думать. Это одна из ключевых точек в узком тоннеле, который выводит Россию к новому центру мировой геополитики – Дальнему Востоку. О значимости этого региона столько уже говорилось в последние годы, но пока впустую: РФ, которая находится на самом краю этой зоны, по-прежнему просто не понимает её специфики и не осознаёт, что там идёт своя грандиозная игра. Хотя Китай и претендует на создание G2 с Америкой, Япония с Южной Кореей остаются достаточно влиятельны, чтобы ему противостоять, а та же Индонезия уже предлагает расширить БРИК до БРИИК.

Из всего, что происходит в современной Восточной Азии (от Индии до Австралии), в российском мировоззрении пока осел только ритуальный плач: «Ой, китайцы Сибирь заселяют». Хотя даже это плоско и однобоко, потому что китайцам жить в тех широтах тоже тяжело, а Пекин больше интересуют местные природные ресурсы. Тем более мы не готовы рассматривать Дальний Восток как ключевой регион современного мира, хотя он в самом деле перестал быть необязательным приложением к большому европейскому раскладу.

Во многом это объясняется тем, что дальневосточные игроки заняты главным образом друг другом. В регионе идёт самая сложная и масштабная геополитическая игра в мире: Курилы в ней – одна из множества партий, а демарш японского парламента – типичный ход, каких делается множество. Есть, например, архипелаг Токто (Такэсима), который японцы оспаривают у Южной Кореи, и остров Окинотори, который Китай считает скалой, что лишает Японию права объявить прибрежные воды своей исключительной экономической зоной. Ещё есть спор вокруг храма Ясукуни, (не)признание Нанкинской резни, Тайвань и множество других вопросов, не столь замусоленных в СМИ, но не менее острых. Много ли россиян знает, что Китай оставил за собой формальное право претендовать на Туву, которой Пекин правил триста лет? Правда, пока эта тема не поднимается, в отличие от многих других вопросов, по поводу которых дипломаты перестреливаются нотами с ожесточённостью гонконгских ганстеров, а правительства делают громкие заявления и потом меняют тон, выписывая сложные па, как в придворном танце.

Западный мир по сравнению с этим многомерным раскладом – островок безмятежности. Ходы дальневосточной политики нам чаще всего кажутся устаревшими, рискованными, запутанными или, наоборот, прямолинейными: они, правда, думают, что мы отдадим им Курилы или что Тайвань сдастся Пекину? Нет, не думают, но дальневосточная геополитическая игра – не цель, а процесс. Остальному миру он известен на единственном, но красноречивом примере – Северная Корея. Ким Чен Ир играет в эту игру со всей планетой, разворачивая бесконечную партию, которая позволяет ему обеспечивать свою страну едой и продовольствием, отбиваться от дипломатического давления, а заодно и поддерживать у граждан нужный накал патриотизма.

Игра в остальной части Дальнего Востока в десятки раз сложнее. У её участников больше интересов и больше возможностей влиять друг на друга, обменивая политические жесты на экономические выгоды, а уступки, например, в сфере здравоохранения (Китай пустил Тайвань в ВТО) на дипломатическую поддержку – до следующего тура. Всё это может закончиться войной, но это тоже правила игры. И для посторонних, если они попадают в этот расклад, никто исключений не делает, тем более что чужаков не так много – вездесущие США по ту сторону Тихого океана и Россия, которая и дальневосточная страна тоже.

Япония не пытается отбить у нас Курилы. Но что она пытается сделать, мы не знаем, потому что не ставим себе задачи понять современную геополитику этого региона – систему дипломатических сигналов, шкалу приоритетов, допустимое и недопустимое поведение, методы обретения союзников, и проч. и проч. Этим просто некому заниматься, даже профильных специалистов в России готовит полтора вуза, и публика не сможет назвать ни одного из них. О политиках и говорить нечего. Однако такое безразличие рано или поздно выйдет нам боком. Курилы маленькие, и они далеко, но игра в этом «далеко» идёт большая, и она будет продолжаться вне зависимости от того, делаем мы свои ходы или нет.