Говоря о политической судьбе советского Крыма, обычно вспоминают о двух событиях – о массовой депортации крымских татар в 1944 году и о «пьяной щедрости» Никиты Сергеевича Хрущёва, передавшего полуостров Украине, «учитывая территориальную близость и тесные хозяйственные и культурные связи между Крымской областью и Украинской ССР». Однако не все, возможно, знают, что в сталинские времена всерьёз обсуждались и другие политические перспективы древней Тавриды. И в том числе связанные с планами решения еврейского вопроса в СССР, а в перспективе, возможно, и во всём мире. 

События 1914-1921 годов нанесли тяжелейший удар традиционному местечковому еврейству т. н. черты оседлости. Сначала отступление русской армии сопровождалось массовой принудительной эвакуацией, сорвавшей с места сотни тысяч людей. А затем последовала Гражданская война с её разрухой, упадком промышленности и торговли, а для еврейского населения ещё и с бесконечными погромами, которые организовывали все кому не лень: петлюровцы, зелёные, белые, поляки, красные и просто бандиты без политических убеждений. В результате к началу двадцатых годов масса местечкового еврейства, и в лучшие годы не отличавшаяся благополучием, окончательно обнищала, а десятки тысяч людей остались вовсе без средств к существованию. Соответственно, новая власть, среди прочего, столкнулась с необходимостью как-то решить и эту проблему.

Начиная с екатерининских времён, когда в России впервые появилось довольно многочисленное еврейское население, в качестве одного из вариантов решения еврейского вопроса традиционно предлагался проект превращения хотя бы части евреев в «вольных землепашцев». Соответствующая идея возникла и у советских бюрократов. В начале 20-х годов известный большевик-экономист Ю. Ларин (Лурье) предложил создать в Крыму несколько еврейских сельхозпоселений, объединив их впоследствии в еврейскую автономию. В 1923 году с аналогичным проектом выступил видный деятель Брагин. Правда, его территориальные аппетиты были больше – помимо Крыма, он собирался строить еврейские поселения по всему Северному Причерноморью.

Скорее всего, Крымский полуостров был выбран для еврейской колонизации не только в силу благоприятного климата и близости к черте оседлости. Дело в том, что создание еврейских сельхозпоселений началось в Крыму ещё до того, как эта идея пришла в голову большевикам. Несколько сельскохозяйственных коммун было создано левыми российскими сионистами в качестве подготовки к дальнейшей работе в Палестине. Первая из них возникла близ железнодорожной станции Колай (ныне Азовское) и была названа Тель-Хай, в честь известного кибуца в Северной Галилее.

Желание осесть в Крыму и заняться там сельским хозяйством высказывали не только сионисты, но и многие простые евреи, лишившиеся средств к существованию. Относительно массовая стихийная колонизация началась практически сразу после изгнания врангелевцев. А в 1924 году для помощи переселенцам была создана компания «Агро-Джойнт», дочерняя компания Джойнта, помогавшая еврейским земледельцам деньгами, техникой и специалистами.

Уже к началу 1925 года в Крыму существовало 20 еврейских сельскохозяйственных поселений, где жило около 600 еврейских семей. Так что большевики, по большому счёту, просто решили возглавить и использовать в своих целях уже существующее движение.

20 февраля 1924 года проект еврейской колонизации Крыма одобрили советские руководители: члены Политбюро ЦК РКП(б) Л. Д. Троцкий, Л. Б. Каменев, кандидат в члены Политбюро Н. И. Бухарин и председатель Госплана СССР А. Д. Цурюпа. Против, однако, выступил Александр Петрович Смирнов, ставший в июле 1923 года наркомом земледелия. По его мнению, еврейская колонизация могла привести лишь к обострению межнациональных отношений в регионе предполагаемого расселения.

Однако, несмотря на возражения наркома земледелия, проект был одобрен, и для его реализации создано два специальных органа – Комитет по земельному устройству еврейских трудящихся и Общественный комитет по земельному устройству еврейских трудящихся. КомЗЕТ возглавил П. Г. Смидович, ОЗЕТ – уже известный нам Юрий Ларин.

Согласно планам, к 1936 году планировалось переселить в Крым до 700 тысяч евреев. Результат оказался гораздо скромнее: как и аналогичные проекты царского времени, большевистский план превращения евреев в крестьян провалился. Несмотря на огромные средства, вложенные в крымский проект (только Джойнт израсходовал на это 30 миллионов долларов – астрономическую по тем временам сумму), к началу войны в Крыму было лишь 17 тысяч евреев-земледельцев.

Еврейская энциклопедия называет несколько причин неудачи этого проекта: тут и нехватка земли, и её засолённость, и враждебность местного населения (которое, естественно, не слишком радовалось появлению чужаков-конкурентов), и превращение Биробиджана в главный проект еврейской колонизации. Ну и, разумеется, не следует забывать, что, будучи потомственными горожанами, большинство местечковых евреев было не слишком приспособлено к сельскохозяйственному труду.

Впрочем, несмотря на провал проекта в целом, некоторые успехи у еврейской колонизации всё-таки были. Переселенцам удалось создать несколько процветающих колхозов и совхозов, успешно вписавшихся в местную хозяйственную жизнь. К примеру, только колхоз «Соцвег» («Социалистическая дорога») ежедневно отправлял в санатории Евпатории по 1000-1200 кг винограда.

13 октября 1930 года в Крыму был создан Фрайдорфский еврейский национальный район, объединявший большинство еврейских сельхозпоселений. В нём было открыто два техникума, выходила газета на идиш «Эмес» («Правда»), работал передвижной еврейский театр. В 1935 году в Крыму был образован второй еврейский национальный район – Лариндорфский.

Великая Отечественная война нанесла смертельный удар еврейству Крыма. Так как Крым находился в зоне военных действий, уничтожение евреев здесь проводилось ускоренными темпами. И уже 26 апреля 1942 года полуостров был объявлен «очищенным от евреев». Погибли практически все, кто не успел эвакуироваться – более 65 % еврейского населения Крыма.

И тем не менее именно в этот момент в советском руководстве вновь возникает проект о создании в Крыму еврейской автономии. Впервые она была озвучена в 1943 году, когда Красная армия, разгромив противника под Сталинградом и на Северном Кавказе, освободила Ростов-на-Дону и вступила на территорию Украины, откуда в 1941 году бежали или эвакуировались в более организованном порядке около 5-6 миллионов человек, и среди них более миллиона евреев.

Инициатива превратить Крым в еврейскую автономию исходила от Еврейского антифашистского комитета (ЕАК) – официальной организации, созданной в 1941 году наряду с целым рядом антифашистских комитетов (всеславянским, женским, юношеским и др.). В конце 1943 года руководители комитета актёр Соломон Михоэлс и поэт Ицик Фефер были посланы в пропагандистское турне по США, Канаде, Мексике и Англии. Официальной задачей этого турне был сбор средств в пользу Красной армии, а также мобилизация международного общественного мнения. Однако, как вспоминал генерал Павел Судоплатов, параллельно Михоэлсу и Феферу был поручен ряд задач, затруднительных для официальной советский дипломатии. В частности, они должны были проверить, может ли СССР получить дополнительную экономическую помощь в борьбе с фашистской Германией через сионистские круги... Для этого им было поручено прозондировать реакцию влиятельных сионистских организаций на создание еврейской республики в Крыму. По словам Судоплатова, это задание было выполнено.

Крым был освобождён Красной армией в апреле 1944 года. Однако уже 21 февраля на имя Вячеслава Молотова, тогдашнего зампреда Совнаркома, за подписью Михоэлса, Фефера и Эпштейна была подана официальная записка, в которой говорилось следующее: «С целью нормализации экономического роста и развития еврейской советской культуры, с целью максимальной мобилизации всех сил еврейского населения на благо советской Родины, с целью полного уравнения положения еврейских масс среди братских народов мы считаем своевременной и целесообразной, в порядке решения послевоенных проблем, постановку вопроса о созданий еврейской советской социалистической республики». В качестве идеального места для этого эксперимента был предложен Крым, который, по мнению авторов записки, в наибольшей степени соответствует требованиям как в отношении вместительности для переселения, так и вследствие успешного опыта развития там еврейских национальных районов.

Скорее всего, эта записка не стала для Молотова неожиданностью – его жена, Полина Жемчужина, активно участвовала в работе ЕАК.

Тем не менее, по словам историка Жореса Медведева, «Записка о Крыме» была быстро отправлена в архив без всякого рассмотрения. И не только потому, что Крым ещё лишь предстояло освободить от немцев. Просто в советском руководстве прекрасно понимали, что осуществить столь масштабный проект в условиях послевоенной разрухи будет решительно не возможно. Правда, после выселения из Крыма более 200 тысяч татар перед властями встала проблема катастрофической нехватки рабочей силы. Однако, поскольку главной задачей было сохранение здесь обширных виноградных и табачных плантаций и больших фруктовых садов, еврейские беженцы в качестве кандидатов на переселение не рассматривались. Опустевшие татарские деревни стали быстро заселять людьми, привычными к сельскому труду – белорусскими, русскими и украинскими крестьянами из разрушенных деревень в освобождённых от оккупации областях.

Параллельно были ликвидированы и остатки еврейской «автономии». Бывшие еврейские колхозы и посёлки были переименованы: Фрайдорф – в Новосёловское, Лариндорф – в Первомайское, Майфельд – в Майское и т. д. Тех же еврейских земледельцев, кто вернулся из эвакуации, настойчиво убеждали переселиться в Биробиджан.

Больше вопрос о еврейской автономии в Крыму не поднимался. Вскоре после войны был ликвидирован и Еврейский антифашистский комитет, лоббировавший эту идею. Его руководитель Михоэлс погиб при загадочных обстоятельствах (предположительно, был убит), большинство руководителей репрессировано.

И тем не менее планы «еврейской республики» в Крыму, возможно, аукнулись в 1954 году. Историки до сих пор не могут понять, почему решение «подарить» полуостров было принято советским руководством с такой поразительной лёгкостью. Ответить на этот вопрос я не берусь. Однако тот факт, что изменение статуса Крыма всерьёз обсуждалось на самом высоком уровне, мог стать одним из факторов, оказавших на это своё влияние.