Какое значение имеет детство в биографии большого музыканта? Об этом на сессии велись самые яростные споры. Ряд специалистов (за четыре дня было прочитано более 50 докладов, в мероприятиях сессии приняли участие более тридцати профессоров) доказывали, что в ранние детские годы просыпается талант и закладываются все будущие особенности музыканта, а потому нужно максимально насытить его знаниями и практикой, дать нужное направление его развитию. Другие призывали не отнимать у ребенка детства, ненавязчиво предлагать музыку, как вкусное блюдо, дать интересу возникнуть и сформироваться самостоятельно. 

Прозвучали доклады о традициях музыкального воспитания в императорской семье Романовых и в семье Чайковских, выступающие рассказали о детских годах великих русских композиторов XX века Прокофьева и Шостаковича, а также обратились к зарубежному опыту. Обсудили в подробностях, где и в каком окружении росли гении, какие книги читали, у каких преподавателей и по каким методикам занимались, за какие инструменты садились. Поговорили и о проблемах так называемого «раннего профессионализма». Рассмотрели и вопрос, какое влияние оказывает эпоха на становление музыканта. «Могли ли появиться Ойстрах и Шостакович в современной России?» – несколько провокационно озаглавил свой доклад доктор искусствоведения Марк Берлянчик. 

Впрочем, фигура Чайковского оставалась главной на сессии.

«Каким было детство Петра Ильича? Скажу так – он рос в очень любящей и дружной семье, – рассказала корреспонденту сайта фонда «Русский мир» директор музея-усадьбы Чайковского Татьяна Неганова. – Его увлекала не только музыка, но и стихосложение. Наш специалист проследила по книгам, которыми пользовалась гувернантка Чайковских. Его брат Модест Ильич говорил о том, что в их семье перед детьми был разостлан "мягкий ковер самой идеальной семейной обстановки". Композитора сформировала эта простота общения, доброжелательное окружение и полная свобода. Он имел возможность читать, обсуждать, созерцать, наблюдать и заниматься тем, что нравится. Современные родители хотят охватить всё, записывают свое чадо во всевозможные секции и кружки. Кажется, отдают ему всё, но недодают общения и любви. Не понимая при этом, что ребёнок должен заниматься своими детскими делами – гулять, играть, познавать мир». 

О том, как увлекать музыкой современного ребёнка, какие подходы к музыкальному образованию актуальны в мегаполисах и глубинке, нам рассказали состоявшиеся музыканты, ставшие педагогами.  

Бельгийский кларнетист с мировым именем Хедвиг Швимберге не участвовал в сессии Научного совета, хотя в эти дни был в России. Солист Брюссельского филармонического оркестра и профессор Брюссельской королевской консерватории находит время для регулярных приездов в нашу страну. Здесь он не только выступает на больших и малых сценах, но также постоянно даёт мастер-классы российским детям и забирается в глубинку в качестве члена жюри детских конкурсов. Кларнетист рассказал о западном опыте вовлечения детей в занятия музыкой.

На вопрос, что его привлекает в России, отвечает односложно и даже с легким удивлением: «Как что? Культура. Богатая и глубокая». Швимберге убежден, что разбудить музыкальный талант и интерес в ребёнке может семья и хороший преподаватель. Если же одна из сторон этого дуэта хромает, юный Моцарт может не раскрыться.     

«Мой отец работал на заводе инженером по металлу и, приходя после работы, долго отмывал свои чёрные руки, после чего садился к инструменту, – сказал он. – Он не был профессиональным музыкантом, но играл на духовых очень хорошо. А мама пела каждый день, у неё был замечательный голос. Очень важно, чтобы в семье любили музыку и ребёнок с ранних лет видел родителей с музыкальным инструментом в руках и попался на крючок. Тогда приобщение к музыке произойдёт быстрее и естественнее. Кроме того, очень важно найти хорошего преподавателя, который бы учил музыке не формально, потому что это невозможно, а через сердце, с душой. Преподаватель должен стать музыкальным папой или музыкальной мамой для ребенка. Знаете, дочь моего знакомого играет на гитаре, но неважно. Потому что учитель не очень хороший. Она упорно занимается, но прогресса нет. И я сказал её родителям – я помогу найти хорошего учителя, потому что чувствую в ней талант и огромное желание играть лучше».  

Также, по словам музыканта, огромное значение имеют конкурсы и концерты, в которых самые маленькие смогли бы показать себя и получить мощный стимул двигаться дальше. Потому Швимберге и не отказывает, когда его приглашают в председатели жюри самых незатейливых детских конкурсов. 

О том, влияет ли широкая слава того или иного инструмента на интерес ребёнка к музыке и вырастают ли большие музыканты из тех, кто погнался за модой, рассказал известный саксофонист Сергей Колесов, победитель международного конкурса им. А. Сакса, а также преподаватель МГУ и Московского областного музыкального колледжа имени Сергея Прокофьева.

«Да, саксофон – один из самых популярных инструментов и к нему тянутся, в том числе дети, –  считает Сергей Колесов. – Но часто на моих глазах случается так, что ребята, выбравшие саксофон за его модность, открывают для себя музыку, которую в другой ситуации не открыли бы никогда. Поясню, что я имею в виду. Саксофон – молодой инструмент, и это его безусловный плюс. Для саксофона написано не так много оригинальных сочинений, а потому мы часто обращаемся к музыке, созданной для других инструментов. И каждый раз саксофонная интерпретация раскрывает в этой всем известной музыке новые краски. Это по-настоящему захватывает саксофонистов и публику. И юный музыкант, который пришёл играть современную музыку, вдруг понимает: Бах – это здорово». 

По словам Колесова, для того чтобы состоялся большой музыкант, должны сойтись масса факторов. Тут важно всё: к чему он склонен от природы, в какой семье ребёнок родился, как его воспитывали, какое у него окружение, какие учебные заведения имеются в его городе. «Безусловно, личность преподавателя очень важна, – говорит он. – Я убеждён, что он сам должен быть музыкантом, причём увлеченным тем, чем занимается и чему учит своего воспитанника. Заразительность в музыкальном образовании имеет огромное значение».

Говоря о широком музыкальном образовании, Сергей Колесов не считает японский и вообще азиатский опыт идеальным. Как известно, в Стране восходящего солнца ребенок получает инструмент в руки в раннем детстве, а в школе музыка – не менее значимый предмет, чем математика или родной язык. 

«У иностранцев, а я с ними работаю, встречается некоторая зацикленность, – говорит музыкант. – Вот он взялся за саксофон, и ничего больше его не интересует. Я убеждён в том, что лучшая школа музыкального образования – российская. Она применяется, но, к сожалению, не очень осознанно. Знания даются, и их объём огромен, но они не дружат друг с другом, а потому зачастую лежат мёртвым балластом. Подружить эти разрозненные знания – дело специалистов».   

Найти хорошего музыкального педагога в крупном городе и в селе – задачи разной сложности. Между тем в глубинке качество преподавание и разнообразие выбора музыкального отделения не менее, а подчас и более важно, чем в городах-миллиониках или региональных центрах. Ведь в маленьком городке или поселке музыкальная школа или кружок нередко являются единственным выходом в мир большого искусства.

Солисту Большого театра, известному трубачу и преподавателю Гнесинки Евгению Гурьеву объяснять это не нужно. До больших музыкальных высот он добрался, будучи уроженцем белгородского села, в котором живут около полутора тысяч человек. По словам Евгения, музыкальная школа, единственная в поселке, дала ему и многим его землякам ощущение связи с большим миром. Тем более что музыканты в залы и классы не запирались, а постоянно выходили к народу.

«Мы с духовым оркестром, помнится, постоянно играли на улице – в парке, например, или на площади в День Победы, – вспоминает он. – И люди останавливались, слушали. Дети сразу подбегали к нам. И многих из тех, кто потом приходил в музыкальную школу, привлекло именно такое уличное музицирование: что за трубы, почему они так звучат, как научиться этому?»

Отец Евгения занимался на трубе, и будущий солист Большого театра слышал громоподобные звуки с младенчества. А потом старший брат взялся за трубу и стал брать Евгения на репетиции и концерты духового оркестра просто потому, что его не с кем было оставить.

«Года в четыре мне вручили старую трубу, чтобы я не плакал и не просился домой, – говорит музыкант. – Я смотрел, как оркестр репетирует, и повторял это на своей трубе. Потом поступил в музыкальную школу и вошёл в оркестр. Руководитель оркестра пропагандировал духовую музыку и всячески стимулировал детей заниматься музыкой. Это к слову о роли личности… Он выбивал для оркестрантов путёвки на море и другие привилегии. И пусть дети шли на духовое отделение за этими путёвками и прочими благами, но, соприкоснувшись с музыкой, оставались в ней совсем не ради путёвок».