Попова Дарья. Великое русское слово

Великое русское слово… Сколько неисчерпаемой силы и нерушимой гармонии хранит в себе эта фраза! Сколько живописных картин рисуется в нашем воображении, когда мы произносим эти слова! Бескрайние реки Средней России, дремучие леса Сибири, красота и великолепие архитектурных центров и памятников, шедевры русского искусства, национальный русский колорит...

Русский язык всегда был языком общения не только жителей России. Кому как не нам, жителям Приднестровья, маленькой непризнанной страны, узкой ленточкой протянувшейся вдоль реки Днестр, знать об этом. Здесь, на маленьком клочке земли мирно сосуществуют люди различных национальностей: молдаване, русские, украинцы, болгары, гагаузы, белорусы, немцы, евреи и многие другие. Но всех, живущих на этой территории, объединяет русская речь, русское слово. И мы гордимся тем, что в 90-е годы наши отцы и деды ценой собственных жизней отстояли наше право говорить на русском языке, когда румынские националисты хотели уничтожить или превратить в бессловесных рабов всё русскоговорящее население. Как ни вспомнить о трагических событиях 1992 года, когда история повторяется, когда уже на Украине люди снова сражаются за право говорить на «великом, могучем, правдивом и свободном русском языке!» Почему не менее красивый и мелодичный украинский язык, такой родной, такой похожий, стал языком фашизма, языком, заставляющим людей брать в руки оружие и убивать своих братьев? Во все времена язык был мощным оружием, точно попадающим в цель. «Язык - это источник всех интриг, - говорил Эзоп в пьесе "Лиса и виноград". - Это начало всех кляуз, язык - это мать всех споров. Язык лжет, скрывает, извращает, язык хулит, оскорбляет, трусливо прячется, язык попрошайничает, проклинает, распускает слюни, язык выражает ярость, клевещет, продает, язык обольщает, язык выдает, язык развращает». И в то же время что может быть лучше  языка? «Язык объединяет нас. Язык является ключом науки, орудием правды и разума. С помощью языка строятся города, с помощью языка мы выражаем нашу любовь. Языком преподают, убеждают, наставляют, молятся, объясняют, поют».

Русский язык – один из величайших языков мира. По данным экспертов на январь 2014 года он занимает пятое место по популярности среди населения планеты. На нём говорят 277 миллионов человек, хотя население России составляет 143 миллиона. Разве это лишний раз не доказывает, что с каждым годом интерес иностранных граждан к русскому языку возрастает? Ведь русский язык входит в десятку самых красивых языков мира и по произношению, и по написанию! М. В. Ломоносов находил в русском языке «великолепие испанского, живость французского, крепость немецкого, нежность итальянского» и, кроме того, «богатство и сильную в изображениях краткость греческого и латинского языка». А сколько людей специально изучают русский язык для того, чтобы читать произведения русских классиков в оригинале! Ведь даже самый лучший перевод не в силах  передать всю красоту и гармонию пушкинской лирики, героизм и самоотверженность поэзии Некрасова и невероятную душевность есенинских картин природы...

Известный писатель В. В. Набоков, классик русской и американской литературы, одна из наиболее спорных фигур в русской литературе XX века, после публикации его англоязычного романа «Лолита» (история взрослого мужчины, страстно увлёкшегося двенадцатилетней «нимфеткой»), быстро принёсшего писателю мировую славу и финансовое благосостояние, «увидел, что каждый абзац, и без того полный ловушек, может подвергнуться уродливому в своей неверности переводу. В руках вредоносного ремесленника русская версия «Лолиты» могла бы полностью выродиться, оказаться испятнанной вульгарными пересказами и промахами», – говорил он в интервью. В послесловии к американскому изданию «Лолиты» Набоков писал: «Личная моя трагедия — которая не может и не должна кого-либо касаться — это то, что мне пришлось отказаться от природной речи, от моего ничем не стеснённого, богатого, бесконечно послушного мне русского слога ради второстепенного сорта английского языка», поэтому автор решает перевести своё «лучшее произведение на английском языке» на свой родной язык самостоятельно. 

Набоков – один из первых авторов в литературе, который начинает играть словом и играть со словом. Вот один из примеров набоковской игры в романе «Приглашение на казнь»: «Он [Цинциннат] встал, снял халат, ермолку, туфли. Снял полотняные штаны и рубашку. Снял, как парик, голову, снял ключицы, как ремни, снял грудную клетку, как кольчугу. Снял бедра, снял ноги, снял и бросил руки, как рукавицы, в угол. То, что оставалось от него, постепенно рассеялось, едва окрасив воздух». Слова у Набокова оживают, они как бы живут самостоятельно, не зависят от людей, произносящих их, у них есть душа: «Слово, извлеченное на воздух, лопается, как лопаются в сетях те шарообразные рыбы, которые дышат и блистают только на темной, сдавленной глубине». Автор романа с первых же строк, словно гипнотизёр, жонглирует словами, захватывая наше внимание и не отпуская до конца… Я в восторге от того, как с помощью обычных слов русского языка он создаёт настоящее искусство, рисует невероятные картины: «Стояла холодная ночь; серый, сальный отблеск луны, делясь на клетки, ложился по внутренней стенке оконной пади; вся крепость ощущалась,   как налитая густым мраком снутри и вылощенная луной  снаружи, с черными изломами теней, которые сползали по скалистым скатам и бесшумно рушились во рвы…» Сон или сюрреализм? Безумие или сумасшествие? Картонные декорации, нарисованные персонажи, смех сквозь слёзы и слёзы сквозь смех…Вот так автор погружает нас в круговорот сумасшествия героя. Но больше всего меня поражает и завораживает невероятная сила и энергетика слога Набокова: «Не умея писать, но преступным чутьем догадываясь о том, как складывают слова, как должно поступить, чтобы слово обыкновенное оживало, чтобы оно заимствовало у своего соседа его блеск, жар, тень, само отражаясь в нем и его тоже обновляя этим отражением, — так что вся строка — живой перелив». Казалось бы, наш родной русский язык, обычные слова, которые мы часто употребляем в речи, но какие живописнейшие картины рисует писатель с их помощью! Какие невероятные образы создаёт!

В поэзии подобные эксперименты со словом проводил один из моих любимых поэтов В. В. Маяковский, грандиозный новатор, гениальный поэт, великий мастер русского слова! До сих пор ещё никому не удалось ни превзойти, ни даже приблизиться к вершинам его стихотворного таланта. Творческий слог Маяковского неповторим. Несмотря на то, что поэт раскрыл читателям «рецепт» творения стихов – «Как делать стихи», стиль Маяковского по сей день остается неподражаемым и оригинальным. «Лесенка» – графический способ организации стихотворения был выбран поэтом не случайно. Маяковскому не хватало графических средств для выражения эмоций и чувств «усложнённого человека». Он считал, что «наша обычная пунктуация с точками, с запятыми, вопросительными и восклицательными знаками чересчур бедна и маловыразительна». И «лесенка» требовалась для создания более длительных интонационных пауз между словами, чем при обычных знаках препинания. Сравним, например, отрывок из вступления в поэму «Во весь голос» с тем же отрывком без маяковской «лесенки»:

В. В. Маяковский – автор, которому под силу сыграть «ноктюрн на флейте водосточных труб»:

Ему удалось соединить несочетаемое: архаизмы и неологизмы, выражения, тесно связанные с современным поэту миром, и устаревшие формы и слова. В основе его произведений лежит приём антитезы: сочетание патетической возвышенности и острой сатиры, интимных переживаний и политических тем, «митинговости» агитационных стихов и задушевности любовной лирики. Сила слова Маяковского заключается в его умелом использовании и сочетании просторечной разговорной лексики («Читайте, завидуйте – я гражданин Советского Союза!», «Граждане! Сегодня рушится тысячелетнее "Прежде"») с возвышенной, почти рыцарской грациозной поэзией («В курганах книг, похоронивших стих,/ железки строк случайно обнаруживая,/ вы с уважением ощупывайте их,/ как старое, но грозное оружие»).

Маяковский – великий мастер русского слова, создавший свой собственный стиль написания стихотворений, стихотворный оратор, приковывающий внимание читателей и слушателей всех времён. Его стихи, несмотря на резкость выражений и слов, звучат громогласными призывами к добру, к свету, к любви.

Читая произведения Маяковского, мы осознаем, что люди должны уметь с помощью слова убедить собеседника, донести до него свою точку зрения. Речь человека всегда была и остается его «вторым лицом», показателем внутреннего развития. Речь позволяет понять, насколько человек креативен, интересен, образован, умен. Недаром древнегреческий философ Сократ сказал: «Заговори, чтобы я тебя увидел».

Слово, сказанное или написанное человеком, несёт в себе частичку его души, его эмоции и чувства. «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Этой фразой начинается книга Нового Завета «Евангелие от Иоанна», а значит, слово бессмертно, слово вечно, слово всемогуще. Недаром говорят, что словом можно спасти и словом можно убить. «И упало каменное слово / На мою ещё живую грудь», – напишет Анна Ахматова. Как же разгадать смысл слова, как понять его душу? В ХХ столетии многие поэты и писатели пытались постичь тайну слова, его божественную сущность.

XX век сделал очень много для русской литературы, открыл новые перспективы и горизонты для развития русского языка, но в то же время именно в ХХ веке стало формироваться пренебрежительное и потребительское отношение к языку. Достаточно вспомнить название художественного фильма «Как я провёл этим летом» или вывеску на ресторане «По щучьему велеnew».С одной стороны, такие каламбуры рассчитаны на образованного человека, но, с другой, не роем ли мы русскому языку яму, из которой он может не выбраться?

«Большинство людей даже не представляют, в каких сложных, а порой интимных отношениях они находятся со словами родного языка», – пишет Максим Кронгауз в своей книге «Русский язык на грани нервного срыва». К сожалению, то, что происходит сегодня с русским языком, вряд ли делает его краше. Кричащие ошибки даже в названиях фильмов, песен, на вывесках уже мало кого смущают. «И так сойдет!», ведь всё равно понятно. Пока ещё понятно.

А ведь язык живой, и, может быть, каждому из нас просто необходимы «Сорок два свидания с русской речью», чтобы «Роман с языком» был удачен.

Что же будет с нашим русским языком в дальнейшем? Максим Кронгауз оценивает его будущее так: «В краткосрочной перспективе – очень плохо. Сегодняшние модные игры интеллектуалов выгодны неграмотным людям, а их, как известно, больше. В долгосрочной же перспективе грамотные образованные люди, безусловно, спасут нашу орфографию и победят. Вы спросите, как? – А как обычно: не известным науке способом».

Именно поэтому мне хочется задуматься об ответственности, которая ложится на плечи нашего поколения. Возможно, мы не преумножим богатства русского языка, но наша задача состоит в том, чтобы хотя бы не растерять то, что есть, чтобы русский язык не уподобился латинскому языку, языку науки, но языку мертвому:

Но действительно ли русский язык находится «на грани нервного срыва»? Сам автор этой книги говорит, что «слухи о скорой смерти русского языка сильно преувеличены». Но «все-таки о русском языке надо беспокоиться. Его надо любить. О нем надо спорить. Но главное – на нем надо говорить, писать и читать».