Татьяна Якутина. Я всё же ангарец, иду, не сгибаясь, навстречу ветрам
Татьяна Якутина. Я всё же ангарец, иду, не сгибаясь, навстречу ветрам
Стихи Алексея Фёдоровича Карнаухова давно уже стали народным достоянием Кежемского района
Имя кежмаря, фронтовика, учителя, поэта, певца Ангарской земли, создателя словаря кежемского говора, к сожалению, до сих пор ещё широкому российскому читателю неизвестно. Может, потому, что главным делом своей жизни он считал не поэзию, а нелёгкий учительский труд. Печатался Алексей Фёдорович в районных и городских газетах Красноярского края, республики Хакасия. В центральные газеты и сборники поэзии военных лет его стихи, к большому сожалению земляков, так и не попали.
Прошло более шести лет со дня его смерти (22 января 2008 года), а неумолимое время, которое безжалостно стирает всё и вся, предавая забвению, как-то по особенному высветило и проявило грани его уникального таланта, окончательно расставив всё по местам. Стало ясно, что он прежде всего – поэт от Бога.
Прав был Генрих Дмитриевич Радаев, бывший первый секретарь Кежемского райкома партии, давший такую оценку личности большого ангарского поэта: «Алексей Фёдорович! От этого имени последние годы веяло каким-то умиротворением, спокойствием, уважением и благодатью. Я часто задумывался: откуда это многолюдное уважение к нему? И только потом понял – он поэт родной земли. Мы гордились и радовались, что о людях земли Ангарской, кежмарях, писал наш земляк высоким словом поэзии.
Кежмари наряду со всем российским народом пережили многие невзгоды. Были среди них и чисто «свои»: отдалённость и заброшенность северной территории, многие годы угроза затопления, а теперь вот злополучное переселение. Всё это вызывало тягостные переживания.
И вдруг – поэзия! Оглянись: прекрасное рядом! Посмотри: ты Человек с большой буквы, и край твой – благословенный! И люди откликались ему теплом души и благодарностью».
И я там был, но чудом выжил
Родился Алексей Фёдорович Карнаухов 1 апреля 1926 года в селе Кежма, на севере Красноярского края. В детстве, как и всякий мальчишка, мечтал стать лётчиком. Но этому не суждено было сбыться – его поколению рано пришлось повзрослеть. Вот как он сам говорит об этом:
Шли мы с отцом в поле до солнцевсхода
И возвращались уставшими затемно.
Трудный подъём и работа до пота
Были моим самым первым экзаменом.
И ещё:
Босое детство жёг мороз,
На пашне – зной, петлёй на шее,
В семнадцать лет ушёл в обоз,
А с восемнадцати – в траншеи.
Воевал на Третьем Белорусском фронте артиллерийским разведчиком отдельного истребительного противотанкового дивизиона. Участвовал в освобождении Литвы, разгроме немецких войск в Восточной Пруссии. Позднее в «Автобиографии» он написал о своей войне: «Это была далеко не Белоруссия, не братские страны – Болгария или Югославия, где советских солдат встречали цветами. Здесь каждый дом – крепость, каждый полуподвал – дот, они встречали нас пулемётным огнём, не считая орудийного и миномётного огня с позиций и бомбёжек. Поэтому продвижение вперёд было трудным, а потери большими.
Я как разведчик занимался выявлением (обычно из передовой траншеи: или из нейтральной полосы) огневых точек противника. Но приходилось быть и заряжающим, и наводчиком, отражать контратаки врага не только пушками, а и пулемётным огнём, и гранатами и даже пистолетом. Один раз контужен, дважды легко ранен. 15 апреля 1945 года под Пиллау был тяжело ранен. Лежал на излечении в медсанбате, эвакогоспитале, в госпиталях Инстербурга и Каунаса, где встретил День Победы. Вернулся домой, в Кежму, 11 сентября 1945 года инвалидом второй группы».
О том, как воевал солдат-ангарец, свидетельствуют награды: медали «За отвагу», «За взятие Кенигсберга», ордена Красной Звезды и Отечественной войны первой степени.
На родине, в Кежме, его ждали родители: Анисья Захаровна и Фёдор Васильевич Карнауховы. Именно их искал он глазами в толпе встречающих:
Шёл сорок пятый, вечный год.
Дул ветер, запад золотился.
Союзный гидросамолёт,
Снижаясь, на воду садился.
На берегу, где городьба,
У самолётного причала,
Теснилась, двигалась толпа –
Нас, победителей, встречала.
Стояла мать в толпе. Платок
Не мог прикрыть её седины.
Катил под сердце холодок,
И миг казался длинным-длинным.
Покачивался гидроплан.
Качалась маленькая лодка –
Рука сжималась добела
На костыле моём неловком.
Скрипели вёсла, веселы,
Летел наш крик в ночные дали,
И берег мой навстречу плыл,
И слёзы в горле закипали.
Стоял отец. И вдруг шагнул,
Пошёл, как полосою минной,
И на руках через волну
Понёс меня на берег мирный.
(стихотворение «Возвращение»).
… Война долго не отпускала. Снова и снова переживал он бои и атаки, вспоминал боевых товарищей, большинство из которых не вернулось домой. Рождались стихи, которым суждено жить вечно:
Он – мой, воистину победный
(Местами в ком-то ещё жив),
Для битвы взявший меч последний,
В бой с ходу брошенный призыв.
Из той же самой мы когорты
Сибиряков. Мандат на фронт
Вручал нам год сорок четвёртый,
А ордена – бессмертный год.
Домой, закончив битву наций,
Спустившись с нар госпиталей,
Мы возвращались в 19,
А нам казалось – в 40 лет.
На то наглядная причина –
Приметы возраста войны:
И первая у рта морщина,
И первый проблеск седины.
Бойцы двадцать шестого года
Попали в тот же переплёт,
Но им досталась всё же льгота:
У павших не было сирот.
Последний шаг – и счёт погибшим,
И здесь в рядах уже голо –
Их каждый день в поминки пишем.
Как мне, немногим повезло…
(Из стихотворения «Солдатам 1926 г. рождения).
Учитель и Поэт
Надо было жить дальше, входить в мирную жизнь. Устроился культмассовиком в Кежемский Дом культуры, был председателем районного комитета физкультуры и спорта, членом бюро райкома ВЛКСМ. В 1949 году с отличием окончил Ачинский сельхозтехникум и получил направление в Тюхтетскую МТС Красноярского края на должность старшего агронома. МТС обслуживала 53 колхоза, 27 тракторных бригад, разбросанных на огромной территории.
Работа не приносила радости, к тому же у него периодически случались конфликты с первым секретарем райкома партии. Дело доходило даже до бюро, где Алексея Карнаухова критиковали за «саботаж» посевной.
В 1951 году с большим трудом удалось уволиться с работы. Началась новая страница жизни: он стал студентом историко-филологического факультета Томского госуниверситета. Было трудно: учился, а по вечерам и в выходные зарабатывал на жизнь, нужно было содержать семью: жену и сына. В 1957 году Алексей Фёдорович получил диплом и стал трудиться учителем русского языка и литературы в средней школе г. Боготола.
После смерти отца с семьёй вернулся в Кежму, к матери. В сентябре 1960 года стал директором Кежемской средней школы. В 1964 году избран секретарём Кежемского РК КПСС, но очень быстро понял, что это не его работа - глубоко переживал разлуку со школой, с учениками. В 1968 году (после решения Крайкома партии) снова вернулся к прежней работе – директора, учителя. Организовал школьный театр, в котором с учениками ставил солидные, большие пьесы. Проработал в Кежемской школе до августа 1976 года.
«Это был учитель от Бога, научивший нас любить свою родину. Он привил нам любовь к русской поэзии, к русскому слову», - дружно утверждают все его ученики, в особенности любимые им выпускники 1964 года, которым учитель-поэт посвятил поэму «Выпуск-64». Именно они бережно собирали и хранили написанные на тетрадных листочках, часто «по случаю», стихи своего учителя. Они же и стали инициаторами издания первых двух сборников стихов Алексея Фёдоровича.
В 1994 году в типографии газеты «Советское Приангарье» тиражом в три тысячи экземпляров вышли два его стихотворных сборника под общим названием «Я жив тобой, родная Ангара» (стихи разных лет и поэма «Исток»), мгновенно разошедшиеся по всему району и краю.
Потом были изданные в Красноярске в 2000 и 2005 годах при финансовой поддержке администрации Кежемского района сборники его избранных стихов «Верность» и «Моё Приангарье» (общий тираж 1500 экземпляров).
Накопленный большой опыт учителя-словесника и директора школы района пригодился в его дальнейшей работе – заведующего Кежемским районо. По воспоминаниям коллег, как руководитель Алексей Федорович обладал редким талантом – умел беречь и уважать педагогов, по-отечески ласково и в то же время строго наставлял молодых учителей.
Земляки успели при жизни оценить его заслуги – Алексей Фёдорович стал Почётным гражданином Кежемского района. В Кежемском историко-этнографическом музее собрано огромное количество материала о нём, есть видеофильм. Проводятся музейные уроки для учеников школ района.
Так получилось, что в 1983 году по семейным обстоятельствам он с женой переехал в г. Саяногорск (республика Хакасия) к младшему сыну. Работал инспектором гороно, учителем, директором и завучем школы.
За свою педагогическую деятельность награждался грамотами, в том числе Министерства просвещения РСФСР, знаком «Отличник народного просвещения». В Саяногорске он вёл большую общественную работу – несколько раз избирался депутатом районного Совета, членом райкома и горкома КПСС, возглавлял Саяногорский городской Совет ветеранов Великой Отечественной войны и труда. За стихи и материалы об А. С. Пушкине, в особенности к 200-летнему юбилею поэта, был награждён памятной пушкинской медалью.
Но никогда не забывал он своей малой родины, и при первой же возможности стремился приехать в Кежму, в Кодинск, на встречи выпускников Кежемской школы. Он остро любил свою малую родину и тосковал по Ангаре и Кежме, которая рушилась и ветшала в ожидании затопления.
Его, как и в юности, манили и будоражили запахи родной земли, запахи тайги и небесно-бирюзовой ангарской воды, над которой по утрам стоит тонюсенькая «косыночка тумана» голубого.
Опять я на родине (сон начинается).
Встречает, волнуя, ветер с реки.
Кусты и цветы луговые качаются –
Летят и летят на меня лепестки.
И, кажется, слышу я запах смородины
И запахи трав, что вовек не измять.
О, запахи детства! О, запахи родины!
Вас даже в раю у меня не отнять.
Как будто иду я покосом некошеным,
Трава мне по плечи, цветы возле глаз.
Все эти луга мной когда-то исхожены,
Их запахом я наслаждался не раз.
В подарок пленительный запах черёмухи
Родимой сторонки мне ветер принёс:
Её аромат густо плавает в воздухе –
Никак не могу удержаться от слёз.
Брожу босиком я по травам до вечера –
Не хочется мне возвращаться назад.
Цветы поклоняются тихо, доверчиво –
Какую-то тайну хотят рассказать…
(из стихотворения «Запахи родины»)
Он скучал по родному ангарскому говору, по ядрёным и метким кежемским прозвищам и кличкам, которым посвятил стихи и работы. Десятилетиями собирал Алексей Фёдорович диалектные ангарские слова, байки, народные песни, пословицы и поговорки для своего «Краткого словаря Кежемского говора», изданного в Кодинске к 75-летию района.
Тосковал и по утраченному духовному наследию – православной вере дедов и отцов, о разрушенных храмах и погостах. В стихотворении «Церковь» он вспоминает неповторимый облик трёглавой кежемской церкви.
… Но легка! Стены те высоки и белы,
Облакам и ветрам всем открыла,
Словно в небо готова уплыть
Голубым кораблём белокрылым.
И плывут купола в золотых крапах звёзд,
А под ними – резные оконца.
Весь собор был пронизан насквозь
Проливными потоками солнца.
И ещё:
Так за что комиссар, побросав нас, щенят,
Вырвал три языка злой десницей?
Но звенят, и звенят, и звенят
(Слышу) колокола на звоннице…
Тревожило его и крушение великой страны, солдатом и певцом которой он был, гибель векового ангарского уклада, уничтожение сёл и деревень по берегам великой реки, которые должны уйти на дно морское.
… Ни «ку-ка-реку», ни мычанья,
Ни воробья, ни воронья,
И тишина необычайна –
Кладбищенская тишина.
А где народ, в труде неистов?
Где работяги-мужики?
Где бабы с их гостеприимством,
Крепки, красивы и ловки?
С сумой бездомного изгоя
Ушло бродить житьё-бытьё,
Чтобы не лечь на дно «морское»
Была деревня – нет её.
(из стихотворения «Была деревня»)
В конце размышления о судьбе малой родины появляются совсем уже трагические ноты – «Всё меньше травушки-муравы – Стоим у бездны на краю».
К большому моему сожалению, я не была знакома с Алексеем Фёдоровичем. Могу судить о нём только по его стихам и рассказам многочисленных почитателей и друзей. Он был красив и по-мужски обаятелен. К тому же – поэт и воин. Его обожали девушки и женщины – ученицы и коллеги. Как и большинство поэтов, он не был слащаво безупречным. Он был ПЕВЦОМ РОДНОЙ ЗЕМЛИ, и это – главное, это – на века.
Его стихи и поэмы стали живой памятью о прошлом и настоящем родной земли. Их любят и читают земляки-ангарцы. Они, как и его словарь, всегда востребованы. Надеюсь, и предстоящее 90-летие Алексея Фёдоровича, которое уже не за горами – в апреле 2016 года, будет отмечено ещё одним сборником его произведений.
Талант не умирает, он продолжает жить и будет жить, «пока в подлунном мире есть хоть один пиит», хотя бы один любитель его стихов. А их на Кежемской земле немало.
Работа публикуется в авторской редакции