Николай Лузин вошёл в историю науки как выдающийся математик. Его именем названы ряд результатов и понятий в математике: пространство Лузина, теорема Лузина, многомерная теорема Лузина… Но, пожалуй, самый выдающийся вклад в науку он сделал как педагог. Его уникальная математическая школа воспитала более десятка гениев математики, превзошедших своего учителя. Согласно базе данных «Математической генеалогии», Лузин имеет более 5000 научных «потомков».

Отношения с математикой не складывались

Николай Николаевич Лузин родился 140 лет назад (9 декабря 1883 года) в Иркутске. Его отец происходил из крепостных крестьян графа Строганова, но к моменту рождения сына владел небольшой торговой лавкой в городе. Когда пришло время отдавать Николая в гимназию, семья переехала в Томск, где была Томская мужская гимназия.

Поначалу у юного гимназиста никак не складывались отношения с математикой, родителям даже пришлось нанимать репетитора – студента Томского политехнического института. И вот внимательный студент с задатками хорошего педагога заметил, что мальчику с трудом удаётся заучивать правила и решать шаблонные задачи, тогда как трудные и оригинальные он, наоборот, решает с удовольствием и вполне успешно.

После окончания гимназии родители Николая переезжают в Москву, а он поступает на физико-математический факультет Московского университета. Именно тут он встречает своего главного учителя – молодого профессора Дмитрия Фёдоровича Егорова, который в будущем станет президентом Московского математического общества. Егоров тоже отметит страсть студента Лузина к решению сложных математических задач и после окончания обучения оставит его в университете на кафедре.

Но в эти годы – 1905 – 1907 – Николай Лузин переживает тяжелейшую депрессию и даже помышляет о самоубийстве. Он сомневается в правильном выборе жизненного пути, переживает разочарование в науке. Тогда Егоров отправляет своего протеже в командировку в Париж, рассчитывая, что новые впечатления французской жизни помогут молодому человеку отвлечься. Но, наоборот, контрасты парижской жизни ещё больше угнетают Лузина. Преодолеть душевный кризис Николаю помогает его близкий друг, однокурсник по университету и будущий религиозный философ Павел Александрович Флоренский.

Вероятно, под его влиянием, вернувшись в Москву, Николай Лузин начинает изучать медицину и теологию. Но всё же любовь к математике побеждает: в 1908 году он сдаёт магистерские экзамены и получает право преподавать математику.

Николай Лузин становится приват-доцентом университета и вместе с Дмитрием Егоровым занимается наукой. В последующие годы вновь учится и работает за границей – в немецком Гёттингене и Париже. А в 1915 году защищает диссертацию по теме «Интеграл и тригонометрический ряд». Диссертация молодого учёного во многом была необычна: в каждом её разделе содержались новые проблемы и новые подходы к решениям классических задач, использовались обороты «мне кажется», «я уверен», что было не принято в научной среде. Неудивительно, что один из академиков, рецензируя диссертацию, на полях иронично писал: «ему кажется, а мне не кажется». Тем не менее, защита прошла успешно, а сама диссертация стала настольной книгой молодого поколения русских математиков. В 1917 году 34-летний Николай Лузин становится профессором Московского университета.

Лузитане из Лузитании

Профессор Лузин был необычайно популярен у студентов. Он обладал даром преподносить математику как «зрелище необычайной красоты» (его слова). Обсуждать красоту решения математических задач хотелось и за пределами лекций. Постепенно вокруг Лузина начал складывать особый кружок, а точнее, целый мир, который уже в 1920-м году получит название «Лузитания». «Лузитане» собирались на квартире Лузина в доме № 25 на Арбате (сейчас на доме установлена памятная доска). Ученик Лузина, будущий академик Александров так вспоминал о том времени: «Лузитания считалась «орденом», «командором» которого был Н. Н. Лузин, а «гроссмейстером» – Д. Ф. Егоров. Лузитания была действительно уникальным и неповторимым коллективом молодёжи, жившей не только напряжённой, насыщенной математической жизнью, но и жизнью, которая была непосредственно радостной и весёлой».

Конечно, это кажется невероятным, что в годы Гражданской войны, голода и разрухи где-то в отдельно взятой квартире на Арбате можно было сохранять свой «радостный и весёлый» мир людей, страстно увлечённых математикой. Но, возможно, именно любовь к математике позволяла «лузитанам» не слишком погружаться в тяготы окружающего мира. Их жизнь была наполнена поиском оригинальных математических задач и необычных решений к ним. Сам Лузин читал лекции, которые нередко были чистой импровизацией на выбранную тему. Один из тогдашних учеников Лузина так передал атмосферу, царившую на встречах «Лузитании»:

Презрев классический анализ,
Здесь современным увлекались.
Пусть твой багаж не очень грузен —
Вперёд! В себе уверен будь!
Великий бог — профессор Лузин —
Укажет нам в науке путь!

Атмосфера интеллектуальной игры, театральности, тон в которой задавал Николай Лузин, сплотила молодых людей. Вместе они ездили в Петроград, занимая целый вагон, а там ходили по улицам и пели песни. Но главным, конечно же, оставалась математика.

«В этот период расцвета ярко выявилась основная черта школы Н. Н. Лузина – это была школа развития самостоятельного мышления, способности расчленять проблемы, искать обходные пути, ставить новые проблемы», – писал о московской математической школе один из учеников Лузина, его аспирант и будущий академик Михаил Лаврентьев. Редчайший случай в истории науки – когда выдающийся учёный воспитал более десятка других учёных, превзошедших по своих достижениям в науке своего учителя. Среди учеников Лузина были – один из крупнейших математиков XX века А. Н. Колмогоров, академик П. С. Александров, представитель первого поколения кибернетиков в СССР М. А. Айзерман, основоположник исследований искусственного интеллекта А. С. Кронрод. Несколько его учеников создали свои собственные научные школы, которые также дали советской науке выдающихся учёных. Так что неудивительно, что в базе данных «Математическая генеалогия» у Николая Лузина более 5000 «потомков»!

По воспоминаниям его учеников, Лузин учил их в первую очередь самостоятельности мышления, умению искать нестандартные пути для решения той или иной математической задачи. У будущих академиков вырабатывалось творческое мышление, когда ход мысли становился публичным, и поиск решения рождался буквально на глазах во время живого обсуждения. Сами «лузитане» даже называли свои творческие изыскания «научным театром».

Но в конце 1920-х годов «Лузитания» подошла в своему распаду. Бывшие студенты и аспиранты повзрослели и захотели самостоятельности. Накопились и внутренние претензии к учителю, которые в полной мере проявились во время так называемого «Дела Лузина».

«Дело Лузина»

В сентябре 1930 года по делу «катакомбной церкви» (антисоветское движение в православной среде Советской России) был арестован президент Московского математического общества, учитель и друг Николая Лузина Дмитрий Егоров. В 1931 году он умирает в ссылке в Казани. С этого времени тучи сгущаются и над самим Николаем Лузиным. К тому времени он известный советский учёный – вице-президент Московского математического общества. Выступает с докладом о своих достижениях на VIII Международном математическом конгрессе в Болонье, издаёт монографию по дескриптивной теории множеств. Одним из создателей современной дескриптивной теории множеств был молодой талантливый математик Михаил Суслин, ученик Лузина. Он очень рано ушёл из жизни, скончавшись от тифа в 1919 году. Спустя несколько лет его смерть поставят в вину Николаю Лузину, который якобы ревновал к успехам Суслина и препятствовал ему в поисках работы.

Официальная политическая травля Лузина началась в июле 1936 года двумя статьями в газете «Правда»: «Ответ академику Н. Лузину» и «О врагах в советской маске». Хотя статьи были анонимными, всем было понятно, что автор хорошо знает окружение Лузина и его непростые к тому времени отношения с учениками. Лузина обвиняли в идолопоклонстве перед Западом, в том, что он – один из тех советских учёных, кто свои передовые разработки считает нужным сначала публиковать в иностранной печати, а не в советской. Часть учеников Лузина также выступили против него, обвиняя в том, что он присваивал себе чужие идеи. Правда, прямых доказательств подобные обвинения так и не нашли.

Поначалу Лузина обвиняли в том, что своей деятельностью он «принёс вред советской науке и Советскому Союзу», это уже могло предполагать очень тяжёлые последствия, вплоть до смертной казни. Но за Николая Лузина заступились многие советские учёные с мировым именем, в том числе академики Владимир Вернадский и Пётр Капица. Поэтому специально созданная комиссия Президиума Академии наук СССР смягчила свою позицию: «поступок Лузина является недостойным советского учёного». Он остался членом Академии, а главное – его дело не переросло в судебное.

Но на несколько лет учёный остался без работы. И лишь в 1939 году ему удалось устроиться в Институт автоматики и телемеханики АН СССР, где он и проработал до конца своих дней – в феврале 1950 года.

О вкладе Николая Лузина его ученик Л. А. Люстерник писал так: «Были позже научные школы, сравнимые по силе с Лузитанией и более устойчивые, были математики, не менее авторитетные, чем Н. Н. Лузин, но никогда больше в Москве не повторялась ситуация, когда целый этап развития математики персонифицировался, назывался именем одного человека».

В 2012 году Президиум Российской Академии наук отменил постановление Президиума Академии наук СССР от 5 августа 1936 года, посвящённое «делу Лузина». Спустя много лет после смерти академик Лузин был полностью оправдан.