В США иммиграция играет очень важную роль в качестве фактора роста населения и стимулятора экономической активности, обеспечивая подпитку экономики как низкооплачиваемой рабочей силой, так и высококвалифицированными специалистами (что означает и значительную экономию средств на их подготовку). Например, к началу двадцать первого века инженеры китайского и индийского происхождения контролировали приблизительно четверть высокотехнологичных бизнесов в калифорнийской Силиконовой долине с годовым объёмом продаж в 17,8 миллиарда долларов. При этом в половине новых бизнесов, открываемых сейчас в Силиконовой долине, по крайней мере, один из основателей является либо иммигрантом, либо американцем в первом поколении. Также стоит упомянуть, что к 2000 году в стране насчитывалось 35 тысяч врачей и 300 тысяч специалистов в высокотехнологичных отраслях промышленности индийского происхождения.

С точки зрения интеллектуальной иммиграции особенно важными являются две сферы:

• приток высококвалифицированных специалистов, облегчающий нагрузку на образовательную систему США и снижающий затраты на их подготовку;
• широкомасштабная подготовка иностранных студентов в американских вузах, позволяющая осуществить отбор лучших кадров для предоставления им работы и места жительства в США и стимулировать формирование проамериканских групп, способных быть носителями новой политической культуры и идеологии из тех, кто в последующем вернётся в свои страны.

Последний аспект иммиграции для американцев особенно важен, поскольку она обеспечивает расширение американского политического, экономического и культурного влияния в странах эмиграции  – это один из главных элементов того, что знаменитый политолог Джозеф Най называет «мягкой властью».

Значение данного фактора было оценено ещё в ходе реализации послевоенного плана Маршалла, когда тысячи молодых немцев были приглашены в американские университеты. Многие из них остались в США, а те, кто вернулся домой, нередко становились носителями новой политической культуры. За ними последовали новые волны интеллектуальной миграции – вначале из стран Западной Европы и Японии, затем Южной Кореи, Тайваня и других стран Азии и Латинской Америки. В семидесятые и восьмидесятые годы двадцатого века пришла очередь Китая, а затем и стран Восточной Европы и постсоветских государств. Таким образом была обеспечена непрерывная подпитка американской интеллектуальной элиты, сделавшая возможным селективный отбор специалистов из стран с высокоразвитыми научными школами в определённых областях.

Сегодня студенты-иностранцы и сотрудники-иммигранты составляют около половины академического персонала в сфере естественных наук. Иностранцы получили 40 процентов учёных степеней в естественных науках в 2006 году. Как ожидается, к 2010 году их доля возрастёт до 75 процентов.
 
Политика в отношении российской интеллектуальной диаспоры должна быть дифференцированной, ведь сама эта диаспора весьма разнообразна. Вот основные группы мигрантов:

• лица, эмигрировавшие из России навсегда;
• выехавшие временно и нашедшие работу, которая даёт право на постоянный статус;
• те, кто находится за рубежом по временной рабочей или по учебной визе.

Помимо этого, квалифицированные мигранты различаются относительно сферы деятельности в двух отношениях:

1. Смогли ли они найти работу, соответствующую своей академической квалификации, или были вынуждены уйти в другие сферы деятельности. В Израиле, скажем, лишь 27,8 % высококвалифицированных специалистов-иммигрантов смогли получить работу, соответствующую их квалификации в течение трёх лет после приезда в эту страну.
2. Каков их статус и уровень дохода в целом и относительно их предыдущей и потенциальной ситуации в России.

Однако наиболее важной классификацией является квалификационно-статусная:

• элита интеллектуальной эмиграции – профессура, имеющая постоянные, по сути, гарантированные пожизненно (tenure) позиции в университетах, а также владельцы или высокооплачиваемые сотрудники высокотехнологичных бизнесов или аналогичных государственных фирм;
• лица, оставшиеся за рубежом, но работающие на временных ставках на основе грантов и т. п.;
• лица, имеющие временные визы для работы или стажировки за рубежом;
• студенты и аспиранты, имеющие временные визы для учёбы за рубежом.   

Парадокс состоит в том, что наибольшую ценность представляют специалисты первой группы, однако обеспечить их возвращение в Россию наиболее сложно – им есть что терять. Тем не менее привлечение специалистов последних трёх категорий также позволило бы значительно повысить уровень науки и образования в России на основе западных методологий и расширить вовлечённость российских учёных и учебных заведений в международные проекты. К сожалению, их сегодняшняя вовлечённость в сотрудничество подобного рода всё ещё остаётся на рудиментарном уровне.        

Таким образом, в план правительственных мероприятий должны быть заложены различные параметры и дифференцированные меры, направленные на привлечение в страну конкретных групп интеллектуальных элит. В противном случае существует серьёзная опасность в погоне «за валом» оставить за бортом верхушку интеллектуальной элиты, резко снизив эффективность политики академической репатриации.

Опросы, которые были проведены при поддержке фонда «Русский мир», показали, что, несмотря на наличие у многих мигрантов сильной эмоциональной привязки к России (большинство опрашиваемых указало на оторванность от семьи, друзей и родной культурной среды в качестве важных факторов, осложняющих их жизнь за рубежом), сохраняются три блока факторов, препятствующих их возвращению:

• социально-экономические, связанные с нестабильностью экономической ситуации в России, отсутствием социальных гарантий, особенно в пенсионном возрасте, с недоверием к государству, а также с засильем бюрократии и коррупции;
• академические, заключающиеся в колоссальном отставании России от Запада по техническому и материальному обеспечению научных исследований, зарплате и социальной защищённости учёных, а также коррумпированность и бюрократизм академического управленческого аппарата;
• политические, включая усиливающиеся авторитарные тенденции, слабость гражданского общества и отсутствие свободы самовыражения (последнее особенно важно для людей, занимающихся творческой деятельностью), а также высокий уровень преступности.

В дополнение к этим обстоятельствам многие участники опроса также указали на природные (сложность привыкания заново к суровому российскому климату) и экологические  факторы (плачевное состояние природной среды, загазованность воздуха, бесконечные пробки, причём прежде всего в Москве – главном центре притяжения для потенциальных интеллектуальных мигрантов).

Вероятность того, что представители относительно небольшой группы учёных, обладающих наивысшей квалификацией, имеющих доступ к лучшему оборудованию, пользующихся известностью в научном мире, а также обладающих важными и полезными связями в сфере бизнеса и политики, поедут в Россию, невелика. Их привлечение наиболее желательно, но потребует особых форм работы с ними, позволяющих им работать в России (с официальным признанием их особого высокого статуса), не возвращаясь на постоянное жительство. В любом случае стоимость их возвращения будет составлять миллионы долларов. Однако даже если попытаться вернуть в Россию научных работников среднего уровня, каких тоже немало и которые тоже могли бы пригодиться в России, это потребует формирования компенсационных пакетов, направленных на создание равноценных условий  труда и жизни.

Успех программы возвращения российских интеллектуальных элит будет зависеть от выделения адекватных средств и эффективного контроля за их расходованием (в независимые комиссии обязательно должны быть  включены известные российские учёные, работающие за рубежом.) Если вспыхнувший наконец интерес к науке не ограничится кратковременной пиар-кампанией, на призыв Родины могут откликнуться многие учёные. Чувство долга за возрождение России в целом и российской науки в частности присуще заметной части российской интеллектуальной диаспоры. Люди, принадлежащие к этой категории, думаю, будут готовы пойти на определённые материальные жертвы в случае, если у них будет перспектива принести реальную пользу стране и обществу.

Профессор политологии Университета штата Теннеси, США