Бурное возмущение, вызванное решением Минпроса узаконить «альтернативные» нормы письма и речи, было, на мой взгляд, вполне предсказуемым. Человеку, привыкшему к литературному русскому языку, «чёрное кофе», безусловно, режет глаз, а «по средАм» или «йогУрт» (неужели кто-то действительно так говорит?) – ещё и взгляд. И тем не менее после некоторых размышлений автор этих строк решил на площадь не выходить и в набат не бить, поскольку ничего страшного и необратимого, кажется, пока не произошло, а скорее всего, и не произойдёт.

Прежде всего, напомню старую, но часто забываемую истину: все языки, кроме мёртвых, развиваются и меняются с течением времени. И русский язык, естественно, не является исключением, в чём все мы могли убедиться ещё в школе, изучая русскую классику с её «залой», «внукой» и «бывало, он ещё в постелЕ», а также, разумеется, «кофием», благодаря которому этот напиток и дожил до наших дней в мужском роде. Более того, многое из того, что сегодня считается в порядке вещей, сто-двести лет назад было в письменной речи просто немыслимо. К примеру, в конце XVIII века совершенно невозможно было напечатать в книге чёрт (писали просто ч.), а ещё в начале XX – «сукин сын» (с. с.) и т. д. Причём если одни изменения происходили естественным образом, то другие – по инициативе «сверху» (например, появление при Петре арабских цифр, сменивших буквенное написание чисел).

Правда, большинство противников Минпроса утверждают, что возражают не против изменений языка, но против конкретно этих норм, поскольку, по их словам, они нивелируют разницу между «культурным» и «малограмотным» человеком. В определённой степени это действительно так. Для многих интеллигентных людей правильное ударение в слове договОр или правильный род слова кофе служат своего рода лакмусовой бумажкой, позволяющей безошибочно отличать своих (как метко и цинично сформулировала знакомая библиотекарша, если человек кричит: «Ты %!":"№;*:№: *?&$@?, какого "%№? "?;;№"№ ты вылил моЙ кофе мне на голову?!» – и бьёт вам морду, то перед вами интеллигент, а если: «Ты %!":"№;*:№: *?&$@?, какого "%№? "?;;№"№ ты вылил моE кофе мне на голову?!» – и бьёт вам морду, то не интеллигент). Однако прежде чем впадать из-за этого в панику, стоит сначала вспомнить, что в отечественной истории уже была реформа, в определённой степени направленная на «уравнение» «грамотных» и «малограмотных». Речь, естественно, о новом правописании, принятом в 1918 году.

До Революции неправильное употребление буквы ять считалось для интеллигентного, образованного человека столь же постыдным, как нынешнее «лОжить». Правда, знакомый лингвист, знающий десяток языков, уверял меня, что научиться этому очень просто – «надо только посмотреть, как это слово пишется в украинском, польском и других славянских языках». Однако у тамбовских гимназистов и рязанских семинаристов со славянскими языками обычно было туго, и им приходилось мучительно зубрить специальные стихи, лишённые поэтических достоинств, зато содержавшие много слов-исключений:

Бедный бледный белый бес,
Убежал, бедняга, в лес.
Лешим по лесу он бегал,
Редькой с хреном пообедал,
И за горький сей обед
Дал обет не делать бед.

Так что существовали даже особые специалисты, зарабатывавшие на хлеб тем, что расставляли яти в рукописи. И им платили – кому хотелось опозориться перед всем присутствием или редакцией?

Поскольку официальный переход на новую орфографию произошёл в 1918 году, многие ошибочно считают его затеей большевиков. На самом же деле реформа была начата ещё Временным правительством, а задумывалась и вовсе при царе, при участии таких выдающихся учёных, как академики Шахматов и Соболевский. Тем не менее значительная часть образованной публики отнеслась к ней исключительно враждебно: Иван Бунин клялся, что «по приказу самого Архангела Михаила никогда не приму большевистского правописания»; Всеволод Иванов жаловался, что «измышляют новое, на вид упрощённое, на деле же более затруднительное»; Лев Успенский несколько лет принципиально писал с ятями и твёрдыми знаками... И что же? Со временем выяснилось, что ничего страшного не произошло, русский язык от реформы не погиб, разница между грамотной и неграмотной речью никуда не делась… Так что через пару-тройку десятилетий даже белые эмигрантские издания, за редчайшим исключением, с лёгким сердцем отказались от ятей и твёрдых знаков.

Вернёмся теперь из прошлого в настоящее. Как бы мы ни относились к изменениям, утверждённым Минпросом, нельзя не признать, что по своим масштабам они совершенно несравнимы с реформой 1917–1918 гг., так что если тогда ничего страшного не произошло, то и сегодня бояться нечего. Если новые нормы приживутся, то со временем все к ним привыкнут, а следующие поколения и вовсе не будут понимать, о чём весь сыр-бор.

Кроме того, не будем забывать, что некоторые варианты, «узаконенные» Минпросом, допустимы, по крайней мере, для разговорной речи уже десятилетия два. К примеру, «Словарь трудностей произношения и ударения в современном русском языке» К. С. Горбачевича считает возможным говорить как дОговор, так и договОр. Правда, учёный специально уточнил, что хотя «предпосылки для этого есть», сейчас ещё «трудно с уверенностью сказать, станет ли со временем ударение дОговор столь же нормативным и эстетически приемлемым, как договОр». Поэтому не исключено, что Минпрос в данном случае несколько опередил события. Однако нельзя утверждать, что подобные изменения в принципе недопустимы. В конце концов, любой живой язык со временем меняется, в том числе и под влиянием разговорной речи.

И, наконец, самое главное. В отличие от большевиков, запретивших старую орфографию, распоряжение Минпроса не требует употреблять новые варианты вместо прежних, но всего лишь допускается использовать наряду с ними. Те, кто привык говорить чёрнЫЙ кофе, договОр, йОгурт, имеют полное право так говорить и впредь, переучиваться и менять языковые привычки никому не придётся. Более того, перед противниками новых норм это открывает огромные перспективы. Вместо того чтобы возмущаться и брызгать слюной, им просто нужно говорить и писать так, как они считают правильным, и увлечь своим примером окружающих. И тогда никакие распоряжения чиновников ничего изменить не смогут: мы по-прежнему будем подписывать договорЫ, есть йОгурт и пить по срЕдам чернЫЙ кофе.