Собор 27 февраля 1549 года иногда называют первым из земских соборов, собиравшихся в Москве на протяжении почти полутора столетий, вплоть до 1698 года, когда Петром I был созван последний из них – для суда над Софьей. 

В действительности созванный царём Иваном Грозным собор, получивший название «собор примирения», едва ли стоит рассматривать как первый всесословный Земский собор. Первым, как чаще называли их современники, «собором всея земли» теперь принято считать собор 1566 года, созванный для решения вопроса о том, стоит ли продолжать войну с Польшей за Ливонию.

По иронии судьбы первый и последний земские соборы были созваны, пожалуй, самыми твердыми автократами-самодержцами в нашей истории: Иваном Грозным и Петром I. Впрочем, в 1549 году молодой царь Иван, только пытавшийся взять в руки бразды правления страной, ещё ничем не напоминал того крутого нравом деспота, которым он остался в истории.

Судя по всему, молодой самодержец искренне желал исправить «нестроения», умножившиеся из-за раздоров боярских кланов, а собору 1549 года предшествовало многое: венчание на царство и женитьба царя, страшный московский пожар, народный мятеж 1547 года и набеги татар. Всё это, несомненно, повлияло на набожного молодого правителя. Эти треволнения, по мысли Ключевского, то поднимали, то повергали в уныние его дух. Царь Иван принимает решение покончить с юношескими увлечениями и приняться за серьёзное государственное правление. И первое его желание – положить конец боярской вражде и крамоле. Именно с этой целью он собирает в феврале 1549 года своеобразное «расширенное совещание» - совместное заседание Боярской думы и собора духовенства – для решения важнейших церковных и «земских» дел. Тому были действительно серьёзные причины.

Главной проблемой государственной власти того времени была неэффективность системы кормлений. Злоупотребления чиновников-кормленцев, получавших обеспечение за счёт местного населения, в это время стали систематическими. Не случайно, что именно к этому времени относится появление особого чина исповедания грешного вельможи, который должен был каяться в том, что судил «по мзде и по посулам» (т. е. за взятки). Зачастую наместники держали при себе специальных людей – «поклепцов», которые возбуждали дела против богатых людей, что давало возможность налагать на обвиняемых штрафы. Одним из излюбленных приёмов выколачивания денег стало подбрасывание краденых вещей. Поскольку всё это происходило в условиях войны боярских кланов, надежда на справедливость практически исключалась. Как следствие, по определению современного историка Б. Н. Флори, в стране началась малая гражданская война между населением и представителями власти на местах. Восстание 1547 года в Москве – лишь самое яркое свидетельство накопившемуся в народе недовольству. Стало очевидно, что нужны реформы, и прежде всего было необходимо повысить престиж верховной власти внутри страны. Венчание на царство стало первым шагом, однако его оказалось явно не достаточно. В подобных условиях диапазон действий власти мог быть весьма обширным – от реформ до казней, но в любом случае требовались меры чрезвычайные. Таким радикальным решением и стал созыв «собора примирения».

Если верить довольно позднему описанию этого события, обстановка вполне соответствовала замыслу. В воскресный день после молебна на Красной площади царь обратился к митрополиту с просьбой о помощи в государственном устройстве, изобразив при этом беспорядки во время боярского правления и пообещав виновным праведный суд. Затем, поклонившись на все стороны, царь обратился к собравшемуся на площади народу: «Люди Божии и нам дарованные Богом! Молю вашу веру к Богу и к нам любовь; ныне нам ваших обид и разорений и налогов исправить невозможно… молю вас, оставьте друг другу вражды и тяготы свои… я сам буду вам судия и оборона, буду неправды разорять и хищения возвращать». Если это и легенда, то очень красивая и, во всяком случае, она в духе царя Ивана.

На «соборе примирения» царь потребовал от бояр прекратить притеснения детей боярских (дворян) под угрозой опалы, обещав в то же время не преследовать за прошлые преступления. Было установлено, что обиженные дети боярские смогут обратиться напрямую к государю, и суд рассмотрит эти жалобы. По решению собора, всем детям боярским на места были посланы грамоты об их освобождения от суда наместников и принято решение о подготовке нового «Судебника». В феврале 1549 года берет начало и земская реформа – перестройка всей местной администрации на принципах самоуправления.

Даже не будучи представительством «всей земли», собор 1549 года, несомненно, дал образец для проведения позднейших земских соборов – и уже в этом состоит его большое историческое значение.

Выстраивать исторические аналогии – дело не совсем серьёзное, но соблазнительное. 40-е годы XVI века в России с их безвластием и разнузданностью – в каком-то смысле аналог наших 90-х. Но в таком случае находит свои аналоги и попытка обуздать наместников и «олигархов» Иваном Грозным, и намерение «дать суд» тогдашнему среднему классу. Впрочем, уникальное имеет гораздо большую цену, нежели повторяющееся, и в этом смысле «собор примирения» - настоящий бриллиант в нашей политической истории. По словам Ключевского, он стал «небывалым в европейской истории актом всенародного покаяния царя и боярского правительства в их политических грехах». Прямой призыв царя к взаимному прощению – это, несомненно, утопия, но утопия красивая, лишнее свидетельство того, что русское Средневековье – отнюдь не только мрачная череда более или менее деспотических правлений; это драма – с падениями, но и со своими взлётами, порой достигавшими поистине библейского напряжения.

История, как известно, ничему не учит, но, во всяком случае, даёт мерило для оценки событий. Высокий пафос, с которым вершилась политика в прошлом, теперь немыслим – каждый поступок имеет вполне конкретную цель, жест – утилитарен, каждое решение просчитано. «Собор примирения» наглядно показывает возможность совсем иной системы координат, и в этом, пожалуй, его главное значение для нас.