Нет нужды специально объяснять, почему массовое убийство, совершённое начальником ОВД «Царицыно» Денисом Евсюковым, вызвало такой большой резонанс. Причин тому несколько, и все они очевидны. Последовавшие накануне громкие отставки – Дмитрий Медведев уволил сначала начальника УВД Южного округа генерал-майора милиции Виктора Агеева и трёх его заместителей, а затем и начальника ГУВД Москвы генерал-полковника Владимира Пронина – лишний раз подчёркивают общественную значимость этого беспрецедентного события. Последние слова не следует считать преувеличением. 

Выражаясь формальным языком, содеянное Евсюковым – это «убийство двух и более лиц» (статья 105 УК РФ), по-человечески же – свирепое и бессмысленное убийство, совершённое не то пьяным, не то свихнувшимся человеком. Однако два важных обстоятельства придают ему совершенно особый смысл и особое значение.

Расстрел людей в супермаркете «Остров» стал первым из разряда так называемых mass murder (массовых убийств) в нашей стране. Нельзя сказать, что этого никто не ждал – или хотя бы не представлял такое возможным. В эпоху глобализации, в том числе глобализации зла, да ещё с учётом тех не самых добрых законов, по которым протекает повседневная жизнь нашего общества, нечто подобное массовым расстрелам в американских кампусах могло быть воспроизведено на нашей почве. И мы должны признать, что случившееся – именно российское явление, сумевшее в концентрированном виде вобрать в себя современные отечественные пороки.

Убийцей стал не погружённый в свои комплексы студент-мизантроп, а офицер милиции, опытный оперативник, начальник московского районного УВД, карьера которого, по уверениям начальства, шла в гору. Реакцию российского общества при этом сложно назвать шоком. Общее возбуждение при обсуждении этой новости вызвано, кажется, именно неосознанным ожиданием угрозы от сотрудника милиции. Если же угроза принимает столь очевидные формы, как в «Острове», это просто освобождает общественные страхи. Сейчас не стоит последовательно разбирать, откуда взялись такие подспудные ощущения.

Не случайно, что даже на одном из милицейских форумов почти половина опрошенных считает виновным в произошедшем не только лично Евсюкова, но и всю порочную систему милицейской службы. Можно сказать, что правоохранительная система – лишь часть нашего проблемного общества, и сложно ожидать, что она окажется застрахована от поражения общественными болезнями. Однако случившееся в Шепилово показывает, что у таких рассуждений имеются свои пределы: люди, облечённые реальной властью, имеющие право применять оружие, не могут быть «как все», к ним должны применяться иные, более высокие требования. Спорить с теми, кто утверждает, что сотрудники милиции перегружены делами и несут тяжёлую психологическую и физическую нагрузку, бессмысленно, да в этом и нет особой необходимости.

Перегруженность на работе и, как следствие, довольно частые среди сотрудников нервные срывы – это ведь тоже системная проблема, и простой констатацией сложившегося положения вещей и сочувственным киванием головой обойтись уже нельзя.

Между тем начальник московского УВД, неделю отмечающий свой день рождения (а недельное пьянство, возможно, и спровоцировало у Евсюкова психоз), кажется, никого не удивляет. Ссылки на то, что сотрудники милиции снимают перманентный стресс на работе алкоголем, считаются едва ли не нормальными: а что поделаешь, работа тяжёлая, со сложным контингентом приходится общаться… Образ отдающего всего себя работе, но и имеющего своё право «расслабиться» СМ давно уже перекочевал и на наши телеэкраны.

А ведь это не все из милицейских «бед», и в деле Евсюкова многие видны как в капле воды – выпукло и сжато. Можно долго сетовать на тяжёлую жизнь офицеров милиции, незаметную работу которых не ценит общество, однако вот только факты: молодого, 30-летнего оперативного сотрудника назначают начальником районного УВД столицы; у него нелады на работе, он конфликтует с собственными сотрудниками; у него конфликт в семье, но это никого особенно не волнует; неделю он «отмечает» собственный день рождения; дома у него хранится незарегистрированное оружие с криминальным прошлым. Кажется, этого достаточно, чтобы понять, что проблема – не только в личности Евсюкова. Кроме пьянства и проблем с психикой (по свидетельству его коллег, Евсюков почти не пил, но если выпивал, то становился неуправляемым), незаконного хранения оружия, сокрытия улик, возможно, «купленного» назначения на должность (и как следствие, конфликтов с коллегами), в этом деле со всей очевидностью проявилось то главное большое зло, которое поразило нашу милицию – безнаказанность поступков и, главное, сознание этой безнаказанности. Вряд ли случайно, что поначалу одной из наиболее обсуждаемых тем стал вопрос, накажут ли Евсюкова «по всей строгости закона» или объявят его невменяемым, поскольку «милиция своих не выдаёт». Разница существенная: во втором случае в перспективе ему грозит не «пожизненное», а всего лишь несколько лет принудительного лечения с последующим выходом на свободу.

Если верить режиссёру Майклу Муру, автору фильма «Боулинг для Коломбины», причины периодически происходящих в США массовых убийств – атмосфера насилия, царящая в американской культуре, дополненная возможностью свободно владеть оружием. В нашей стране это явление столь массовым не станет. Хотя насилия хватает и в России, наше большое преимущество – в невозможности свободно владеть оружием. Зато у нас есть другие проблемы. Разделение на служивых уберменшей, которым позволено гораздо больше, чем обычным людям, и остальных унтерменшей выросло в России в настоящую социальную болезнь. Случай майора Евсюкова – на самом деле лишь крайнее проявление этого ненормального положения вещей. Ведь дело не только в его психозе и не просто в нарушении должностных инструкций, но в систематическом нарушении закона, иными словами, в привычке к безнаказанности.

Служба в милиции многим даёт ощущение необъятной власти над людьми и обстоятельствами. И сейчас важно не то, все ли в милиции пользуются такой властью (ясно, что не все), но то, почему служба в принципе даёт такую возможность. Порой эта безнаказанность приобретает курьёзные формы, что только лишний раз подчёркивает обыденность явления. Собственно, и бороться нужно не просто со стрессами на работе, а с таким настроением, и добиться этого можно только серьёзной реорганизацией всей системы работы органов внутренних дел. Задача сложная, но при наличии общественной воли осуществимая. Вряд ли стоит говорить, что катализатором проявления общественной воли часто выступают именно вопиющие случаи, показывающие, что застарелая болезнь начала давать какие-то совсем уж «яркие» проявления.