В нынешний вторник человечество отметило, пожалуй, самую важную и самую счастливую дату в истории XX века – окончание Второй мировой войны. У россиян эта дата, впрочем, обычно вызывает секундное недоумение, пока мы не соотнесём, что – да, действительно, 9 мая закончилась только Великая Отечественная, а дальше, после перерыва была ещё битва за Манчжурию (на территории самой Японии, кстати, СССР войны не вёл, хоть и планировал операцию на Хоккайдо). Генералы Квантунской армии три недели сдавались советским войскам, и только 2 сентября глава МИД Японии Мамору Сигемицу и начальник генштаба Ёсидзиро Умэдзу поднялись на борт линкора «Миссури», чтобы подписать окончательную капитуляцию, за которой, как известно, так и не последовало мирного договора с Советским Союзом.

Итоги Второй мировой часто заставляли обращать на себя внимание в том числе и из-за того, как сложилась последующая судьба  побеждённых – Германии, которая стала самой большой экономикой Европы, и Японии, выстроившей могучую экономику и превратившуюся в одного из мировых экономических лидеров именно после 1945-го и именно благодаря поддержке тех, кого лётчики  микадо так удачно бомбили в Перл-Харборе. Впрочем, это не смотрелось таким странным в контексте «холодной войны» – новой геополитической партии со множеством неожиданных поворотов и непредсказуемым финалом, который тоже оказался не финалом вовсе, что бы не писал некогда радостный, а ныне призадумавшийся  Фукуяма про конец истории.

Фултонская речь Черчилля о «железном занавесе» прозвучала только полгода спустя. Однако 2 сентября перспективы «холодной войны» были уже достаточно очевидны, чтобы не воспринимать капитуляцию Японии как (опять-таки) конец истории. Наоборот, как раз к этому моменту стали очевидны многие ключевые точки будущего мирового противостояния: гонка вооружений, раздел сфер влияния на глобусе, соперничество двух стран и двух систем. Слава богу, что новой мировой войной не закончилось.

В ближайшее время мировых войн вроде бы не предвидится. XXI век еще до своего начала был признан веком локальных конфликтов. Это справедливый и логичный прогноз: в многополярном мире гораздо сложнее драться геополитической стенкой на геополитическую стенку, да это никому и не выгодно. Но хотя больших конфликтов никто не ждёт, локальных вспышек насилия хватает с избытком, и мало когда это настолько очевидно, как сейчас.

Буквально на днях Россия выиграла новую войну, разгромив Грузию с той же легкостью, что и когда-то Японию, к 45-му году уже обескровленную. Разумеется, каждую победу русского оружия при желании можно сравнить с любой другой победой русского оружия или вообще с любой другой победой. Военные схватки в большинстве случаев действительно заканчиваются тем, что одни в них побеждают, а другие проигрывают. Сравнения – это лишь инструмент, который применяют с тем или иным умыслом. В данном случае, проводя параллель между  двумя  конфликтами (может быть, несколько натянутую),  полезно увидеть предостережение. Победа в войне всегда оставляет ощущение чего-то чёткого, простого, однозначного – того, что никогда не удается рассмотреть в  «нормальной» геополитической игре. Хотя такие игры всё равно предпочтительнее кассетных бомб, по сколько бы благородным причинам они не метались.

Если брать пример из прошлого, стоит, в п первую очередь, вспомнить, какой могучей экономической державой стала Япония и как обаяла весь мир своей культурой – своей soft power  – после того, как начальники японских гарнизонов клали свои клинки  на гусеницы советских танков, а сама страна впоследствии упразднила свою армию. Да, в войне японцы получили, что заслужили. Однако главные уроки – не в этом, а в том, что, во-первых, человечество можно разделить на хороших и плохих парней только редко и ненадолго, а во-вторых, разгром вооружённых сил противника не может быть для страны долгосрочным приоритетом.

Восстановление инфраструктуры Абхазии и Южной Осетии, поддержка их при создании работоспособной экономики, восстановление реального (не дутого) взаимодействия с западными странами, восстановление отношений с Грузией, меры по успокоению не доверяющей нам больше Восточной Европы, корректировка своего международного имиджа, поиск подхода к другим территориальным спорам в мире с учётом последних перемен. Вот примерный список того, что сейчас должно быть на уме у России – и у власти, и, хорошо бы, у политически активной части публики. В дни триумфа трудно и неприятно думать о новых задачах, тем более таких сложных, требующих кропотливого труда и не обещающих быстрой отдачи. Однако 2 сентября 1945 года пришло и ушло, и оказалось, что жизнь продолжается, готовя, как обычно, самые непредсказуемые повороты. Наивно ждать, что в 2008-м что-то будет проще.