Русский клуб: Знаток должен быть русским
Закончившийся недавно отборочный тур чемпионата Израиля по «Своей игре» стал поводом для локального скандала. В одном из закрытых интернет-сообществ несколько женщин возмутились, что их благоверные вернулись домой глубоко за полночь. Из-за технических накладок игры затянулись до глубокой ночи, и жены знатоков решительно потребовали от организаторов, чтобы это больше не повторялось. Впрочем, эти организационные вопросы едва ли отразятся на популярности самой игры в уже устоявшемся сообществе её любителей.
Несколько десятков знатоков-полуночников, боровшихся за путёвки на общеизраильское первенство, составляют лишь небольшую часть израильских любителей интеллектуальных игр. На сегодняшний день в Израильский центр интеллектуальных клубов (ИЦИК) входит добрая сотня команд, представляющих всю географию Израиля, от Эйлата до Нагарии. Раз в месяц проходят регулярные игры трёх лиг «Что? Где? Когда?» – хайфской, тель-авивской и беер-шевской; несколько раз в год проводятся общенациональные турниры, плюс многие израильские команды регулярно участвуют в международных соревнованиях.
Полагаю, что большинству читателей нет нужды объяснять, что такое «Что? Где? Когда?». Хотя небольшие отличия от телеверсии, безусловно, есть. Во-первых, команды соревнуются не с «телезрителями», а между собой: вопросы задаются всем участникам сразу, а ответы сдаются в письменном виде. А во-вторых, за столом в Израиле могут сидеть не шесть, а восемь знатоков.
Сколько любителей интеллектуальных игр есть в Израиле? Подозреваю, что точной статистики не знает никто, поскольку люди всё время приходят и уходят, возникают новые команды, распадаются старые... Однако, вне всякого сомнения, речь идёт о сотнях, а возможно даже о тысячах.
Откуда же взялись все эти люди? Как и в случае большинства русскоязычных израильских проектов, у истоков израильского «интеллектуального» движения стояли «ветераны», которые начали играть ещё в Союзе. Однако даже в самом начале их хватило бы, в лучшем случае, на несколько команд. Сегодня же игроков с советским опытом можно и вовсе пересчитать по пальцам. А костяк большинства команд составляют игроки с совсем другим «бэкграундом» – выросшие уже в Израиле, получившие здесь образование и отслуживших в армии (нередко в офицерских чинах), прекрасно владеющие ивритом и вписанные в местные реалии.
Таким образом, теоретически многие из тех, кто играет сегодня в интеллектуальные игры, могли бы выбрать какие-то израильские альтернативы. Проблема, однако, в том, что подобных альтернатив в Израиле попросту нет: в ивритской культуре нет аналогов ни «Что? Где? Когда?», ни других форм творческого досуга, популярных у советской и постсоветской интеллигенции. Между тем практически все израильские знатоки – дети и внуки бывших советских студентов, для которых воспоминания об институтском (или городском) клубе интеллектуальных игр (авторской песни, КВН, любителей поэзии) являются едва ли не самыми светлыми воспоминаниями о прошлой жизни.
Так что их детям, естественно, тоже хотелось чего-то похожего. В израильской же культуре ничего подобного не было. Местная молодёжь в лучшем случае отдыхала в театре или кино, обычно же – в пабе или на дискотеке. То есть для тех, кто хотел бы быть не только пассивным зрителем, но и активным участником творческого или интеллектуального процесса, найти релевантные ивритоязычные варианты практически не представлялось возможным.
Среди тех, кто на первых порах поддержал израильских знатоков, были разные люди и организации, преследовавшие различные цели. Кое-кто при этом надеялся, что создание подобных клубов может поспособствовать... укреплению израильской и еврейской идентичности участников. По их мнению, если каждый в каждой игре будет присутствовать определённый процент соответствующих вопросов, то игроки, особенно молодые, со временем сами втянутся в материал. На деле, однако, произошло нечто прямо противоположное – участники интеллектуальных игр в определённом смысле оказались более русскими, нежели их сверстники из бывшего Cоюза, оказавшиеся в Израиле в эти годы.
Говоря о русскости, мы, безусловно, имеем в виду не национальную самоидентификацию, на которую участие в играх не повлияло и повлиять не могло. Но если говорить о сохранении русского языка и культуры, то тут эффект «Что? Где? Когда?» совершенно очевиден. Особенно если речь идёт о молодёжи.
В обычной жизни с течением времени дети и внуки русскоязычных израильтян говорят по-русски всё хуже и хуже. В их речи становится всё больше гебраизмов, так что временами она скорее напоминает иврит, слегка разбавленный русскими словами. Аналогичная картина с чтением: те, кто читает, в большинстве своём рано или поздно переходят на иврит, несмотря на все усилия мам, и особенно бабушек, приохотить их к книгам на русском.
Однако среди молодых знатоков ситуация совершенно иная. Между собой они общаются почти всегда на литературном русском языке, с минимальным вкраплением гебраизмов. Причём с течением времени их языковой уровень лишь увеличивается – растёт словарный запас, улучшается грамматика. То же самое с чтением – молодые люди, оказавшиеся вовлечёнными в игру, начинают читать, во-первых, гораздо больше, а во-вторых – всё больше на русском языке.
Впрочем, если вдуматься, иначе и быть не могло. Во-первых, «метрополией» интеллектуальных игр является Россия. Все международные и многие местные турниры проходят на вопросах, написанных преимущественно российскими авторами. Всё это неизбежно предаёт игре определённую русскую специфику.
Во-вторых, практически во всем мире, включая Израиль, игры проводятся на русском языке. Приём на часть вопросов невозможно ответить, если не чувствовать всех языковых тонкостей и нюансов. Так что человек, плохо владеющий русским, играть, скорее всего, просто не сможет – ни в Петербурге, ни в Тель-Авиве.
И, наконец, последнее. Клубы интеллектуальных игр есть сегодня везде, где живут русскоязычные интеллигенты. Израильские знатоки составляют лишь часть этого всемирного движения, которое могло сохранить свой всемирный характер лишь одним единственным образом – опираясь, прежде всего, на то общее, что может объединить всех его участников от Москвы до Ашхабада и от Лос-Анжелеса до Сиднея. То есть русский язык и русскоязычную культуру.
Таким образом, если молодой израильтянин хочет играть в «Что? Где? Когда?» и получать от игры удовольствие, то у него, как говорил батька Ангел в фильме «Адъютант его превосходительства», «есть два путя»: либо хорошо выучить русский язык и научиться ориентироваться в культурно-историческом наследии страны исхода, либо найти себе какую-то другую форму досуга.