Само словосочетание «русская Африка», в отличие от «русской Америки» или «русского Лондона», звучит для нас весьма непривычно, если не сказать большего. Между тем наши соотечественники стали планомерно расселяться на Чёрном континенте ещё с конца XIX века. Южноафриканское направление остаётся значимым для русской эмиграции и в наши дни.

О том, когда именно первые наши соотечественники поселились на юге Африки, история умалчивает. Зато на этот счёт существуют многочисленные легенды. Согласно одной из них, известное и влиятельное бурское семейство Илофф имеет русские корни. Одним из его родоначальников был якобы некий наш «невозвращенец», отправленный Петром I учиться корабельному делу в Голландию, оставшийся там и в конце-концов волею судеб оказавшийся в Кейптауне, который тогда именовался Капстадтом. В принципе определить на слух русские корни самой фамилии не так сложно, однако никаких более веских доводов в пользу данной версии не существует.

Первым документальным подтверждением пребывания выходцев из России в Капской колонии может служить запись в судовом журнале шлюпа «Диана», в 1808 году первым из российских кораблей бросившим якорь в кейптаунском порту. В ней говорится о некоем уроженце Риги, служившим сержантом в английском гарнизоне. А в 1853 году И. А. Гончаров, путешествуя на фрегате «Паллада», встретил в Кейптауне одного уроженца Орловской губернии, который ещё в 1814 году был взят в плен французами и вывезен ими в Африку. Позднее он перебрался в Капскую колонию, женился на чёрной и завёл шестерых детей. Впрочем, эта история выглядит не слишком правдоподобной, хотя бы потому, что именно в 1814 году наполеоновская Франция была разгромлена, союзники вошли в Париж, а французские корабли в основном стояли на приколе в портах.

Тогда, в начале и в середине XIX века, в Южной Африке селились и другие выходцы из России – дезертиры и даже беглые ссыльные. Но все подобные истории – не более чем единичные, разовые случаи. По переписи 1875 года, в Кейптауне проживали всего 82 русских. Массовая эмиграция из Российской империи на юг Африки начинается в 1880-х годов. Переселялись туда главным образом евреи из украинских губерний. К 1914 году их численность там достигла 40 тысяч человек. Так что большинство нынешних южноафриканских евреев имеет российские корни.

Собственно русская эмиграция в Южно-Африканский Союз началась, как несложно догадаться, после 1917 года. Большинство наших соотечественников приезжали туда не сразу из России, а из других европейских стран, из Манчжурии и даже Индии. Так было, например, с известным горным инженером Павлом Назаровым, в 1918 году приговорённым большевиками к расстрелу, но сумевшим бежать в Китай, откуда он перебрался в британские индийские владения и уже затем переселился в Африку. Ещё одним горным инженером, преуспевшим в ЮАС, стал бывший петербургский профессор Павел Ковалёв.

Среди других известных «русских южноафриканцев», поселившихся в стране в предвоенные годы, были солист казачьего хора Сергея Жарова Виктор Иванов, впоследствии сменивший профессию и ставший известным художником-карикатуристом, певица Ксения Бельмас, владелица собственного дома моды и нескольких бутиков в Йоханнесбурге Евгения Ладыженская.

В межвоенные годы русская диаспора в ЮАС оставалась немногочисленной и неорганизованной. Главной причиной тому было резкое ужесточение иммиграционного законодательства в 30-е годы ХХ века. В результате приток наших соотечественников в страну фактически прекратился. Их численность снова начала расти лишь перед началом Второй мировой войны, когда многие стремились перебраться как можно дальше из Европы и особенно из оккупированной японцами Манчжурии. Но это никак не повлияло на общую ситуацию: в то время, по имеющимся сведениям, в Южной Африке проживало всего несколько сотен русских. Она была едва ли не единственной страной, в которой не возникло эмигрантских объединений и вовсе не издавались русскоязычные газеты и журналы, а периодика из других стран доставлялась туда с большим опозданием.

Несмотря на собственную малочисленность, русская диаспора в ЮАС не осталась без внимания со стороны советских властей. В 30-е годы там было создано «Общество друзей Советского Союза», пользовавшееся определённой популярностью среди местных пролетариев, особенно тёмнокожих. Русские эмигранты предпочитали не иметь с этим обществом никаких дел, однако после нападения Германии на СССР многие из них постарались оказать посильную помощь своей Родине. Уже в 1941 году они своими силами создали общество «Медицинская помощь России», занимавшееся закупкой и отправкой в СССР медикаментов, одежды и даже донорской крови. С начала 1942 по июнь 1944 года было собрано пожертвований на 700 тыс. фунтов стерлингов. Активное участие в деятельности общества принимала упомянутая выше Ксения Бельмас. Таким образом, «Медицинская помощь России» стала первой общественной организацией, созданной нашими эмигрантами в Южной Африке.

В послевоенные годы численность русской диаспоры в ЮАС заметно увеличилась. В страну переехало немало русских с Дальнего Востока и из Европы, особенно из стран, оказавшихся в советской зоне влияния. То были в основном представители второго поколения эмигрантов. Во многом благодаря им и было создано «Русское общество» – первое «всеэмигрантское» объединение в Южно-Африканской Республике (так с обретением независимости в 1961 году стал называться ЮАС).

Среди представителей послевоенной волны русской эмиграции было немало крупных учёных. Так, Елизавета Кандыба-Фокскрофт основала в Университете Южной Африки первую в стране кафедру славистики, которую возглавляла в течение  двадцати лет. А кафедрой зоологии в крупнейшем в ЮАР Витватерсрандском университете долгие годы заведовал Борис Балинский. В Намибии, в те годы являвшейся, по сути, провинцией ЮАР, работал археолог Николай Мосолов.

Во второй половине прошлого века среди наших эмигрантов в ЮАР было также немало удачливых бизнесменов. Приехавшие в 1951 году из Италии сестры Тумановы основали компанию по производству косметики. В 60-е годы владельцем крупнейшей в стране фирмы по продаже автомобилей был Константин Лапшин. Нина Швецова руководила компанией по добыче асбеста. А предводитель русского дворянства в ЮАР Михаил Бибиков основал первую в стране школу собак-поводырей для слепых. Затем в течение 20 лет он возглавлял отдел рекламы и PR в южноафриканском представиительстве IBM.

При поддержке этих и других предпринимателей в 1968 году был создан Русский дом в Йоханнесбурге, приют для престарелых и часовня при нём. Хранительницей дома стала отошедшая от дел Евгения Ладыженская, а стены и иконостас часовни расписал Виктор Иванов.

К концу 60-х годов ХХ века русская община в ЮАР вновь начала заметно слабеть. В изданной в 1973 году «Южноафриканской энциклопедии» она была прямо названа «вымирающей». В известной степени повторилась ситуация 30-х годов, только вместо временного ужесточения эмиграционного законодательства в стране основными факторами, предопределившими кризис внутри диаспоры, стали режим апартеида и вызванный им международный бойкот страны. Естественное сокращение численности русской общины никак не компенсировалось притоком «свежей крови» извне. Всё сложнее было поддерживать контакты с эмигрантами, проживающими в других странах, не говоря уже об исторической родине. Как известно, в те годы наша страна не имела с ЮАР дипломатических отношений, въезд в Советский Союз лицам с южноафриканским паспортом был строго запрещен. В свою очередь, власти ЮАР с подозрением относились ко всем выходцам из России и СССР. Так что многие дети эмигрантов старались не только не афишировать своё происхождение, но стремились стать «стопроцентными южноафриканцами».

В середине 70-х у общины не хватало денег на оплату православного священника. Архимандрит Алексей Чёрный, в 1959 году назначенный главой всех приходов Русской православной церкви заграницей в Экваториальной и Южной Африке, уехал в Америку, а оставшуюся немногочисленную паству – в основном стариков, доживавших свой век в Русском доме, – окормляли сербские и греческие священники.  

Православная община в ЮАР была воссоздана лишь в 1988 году при активной поддержке Московской патриархии. К тому времени относится и возрождение русской диаспоры в целом. Правительство Ф. де Клерка, которого иногда называют «южноафриканским Горбачёвым», начавшее демонтаж системы апартеида, не только сняло последние ограничения на въезд в страну, но стало проводить целенаправленную политику по привлечению эмигрантов.

Тогда же, в конце 80-х годов, советские граждане получили право свободного выезда за рубеж. И в ЮАР, с которой наконец-то были установлены дипломатические отношения, стали прибывать «новые эмигранты» из СССР, а затем из России. Среди них было много высококвалифицированных специалистов в различных отраслях промышленности, в первую очередь, разумеется, горнорудной, а также стремившихся открыть в ЮАР собственный бизнес. Последних привлекала относительная простота соответствующих процедур и мягкость налогового законодательства. Естественно, среди них было много авантюристов всех мастей, а также стремившихся уехать куда угодно, поскольку «хуже всё равно уже не будет».

В наши дни, по данным посольства ЮАР в Москве, в стране проживают 270 тысяч выходцев из России. Каждый месяц за видом на жительство в посольство обращаются около 80 человек. Правда, многие едут туда «на заработки», т. е. заключив контракты сроком на несколько лет, либо к уже обосновавшимся там родственникам. В то же время многие русские, как и белые вообще, уезжают из страны – главным образом в Канаду, США, а также в Австралию и Новую Зеландию. Причины тому – постоянный рост коррупции и преступности, с которыми правительство чёрного большинства не может совладать. Для всё большего количества наших соотечественников Южно-Африканская Республика становится либо страной временного, а не постоянного проживания (трудовые мигранты), либо «перевалочным пунктом» на пути в более благополучные, по их мнению, страны.