Представьте, что вам необходимо воссоздать портреты людей по описанию. Только загвоздка в том, что составлено это ироничное описание пару веков назад. И даже будь вы неплохим художником, для начала нужно хотя бы понять, что имеется в виду. А с этим могут возникнуть трудности.

На портрете нужно изобразить корноносую и близозоркую белокурую даму, сидящую верхом на игреневой корноухой кобыле, которую держит под уздцы белобрысый и лопоухий с рудой чуприной автомедон, оседлавший чубарого коня.

В представлении большинства современных носителей русского языка курносый человек является обладателем вздёрнутого носа. Однако это не совсем так. Прилагательное курносый представляет собой трансформацию ныне устаревшего слова корноносый, образованного в результате сложения элементов корный – «короткий», и нос. Так что курносый – это прежде всего коротконосый, а вздёрнут у носа кончик или нет – неважно.

С учётом этого нетрудно догадаться, почему в разговорной речи у глаголов укоротить, подрезать, усечь есть синоним обкорнать. Если корнать буквально означает «делать короче», то понятно и такое слово, как корноухий. Либо это буквально кто-то с короткими ушами, либо некто с ушами подрезанными, как в этом примере: «Появляется вдруг осторожный, как мышонок, белый маленький мальчишка…; с ним корноухий серый щенок: остановился, тявкнул, покатился пухлым шариком…» (С. Н. Сергеев-Ценский «Неторопливое солнце», 1911 г.)

Кстати, в родственных языках есть слова с таким же корнем: укр. корня́ти – «колоть, бить, рубить», болг. диал. ко́рна, ко́рнувам – «выдираю», чеш. krniti – «кастрировать». Согласно этимологическим словарям, общеславянское кърнъ сродни таким словам, как черенок, чрево, кромсать. И популярный глагол прикорну́ть, имеющий ныне значение «прилечь и ненадолго уснуть», вначале буквально означал «согнуться», «стать короче», вероятно, из-за укороченной позы человека, уснувшего с поджатыми ногами.

Но вернёмся к описанию дамы. Итак, она обладательница короткого носика и при этом близорукая, потому что с прилагательным блиЗОЗОркий (букв. «зоркий только вблизи») произошла та же история, что и со словом корНОНОсый: выпал один из двух рядом стоящих одинаковых слогов (в лингвистике это называется гаплологией), а со временем близоркий и корносый в речи превратились в то, что нам сейчас хорошо знакомо.

Теперь о кудрях-кучерях. Не имеющее формы ед. ч. существительное кудри на территориях юга России бытует как ку́чери, а потому наряду с нейтральным кудрявый нередко можно услышать и более колоритное кучеря́вый, (ср. укр. кучері, чеш. и слвц. kučery – «локоны, кудри»). Что касается прилагательного белокурый, то история его происхождения до конца не выяснена, хотя оно и является исконно русским: древнерусское бълокурый толкуется лингвистами и как восходящее к общеслав. корням belъ и kodrъ – «белые кудри», и как образование от бъла и кура – «белая пыль», и тогда белокурый – это как бы покрытый белой пылью.

Пора обратить внимание и на автомедона. Те, кто помнит пушкинские строки «Автомедоны наши бойки, Неутомимы наши тройки», поймут, что речь идёт не о герое греческого эпоса (там Автомедонт был возницей Ахилла), а об ироничном наименовании человека, в дороге приставленного к лошадям. В нашем случае это не кучер, а тот, кто сопровождает белокурую всадницу. Он управляет своим чуба́рым конём (от др.-русск. чубаръ – «пёстрый, рябой») и хозяйской игреневой (рыжей, со светлой гривой и хвостом) кобылкой. Тут уместно будет вспомнить и о том, что слово чёлка (чело – «лоб», чёлка – «налобник») когда-то значило только «прядь волос надо лбом лошади», а уж потом слово стало иметь отношение и к людским причёскам.

Итак, автомедон белобрыс, но это вовсе не означает, что он блондин, т. к. белобрысый буквально означает «белобровый» (части слова восходят к общеслав. belъи bry, где бры – это «бровь»), более того, он, согласно описанию, обладатель рудой (рыжей) чуприны. Праслав. rydjь связано с такими словами, как руда́, рдеть, ржа́вчина и в славянских языках означает сходные понятия: болг. рижд – «жёлто-красный», сербохорв. ри̑ђе – «рыжеватый», словен. rȋdž – «бурый». При этом рудомёт – это не тот, кто мечет железную руду, а обозначение узкой специализации врачевателя, делающего кровопускание, потому что одно из значений диалектного слова руда́ – «кровь».

Существительное чупри́на (укр. чупри́на, блр. чупры́на, польск. сzuрrуnа, др.-польск. szupryna) связано со словом čuръ, čubъ – «чуб», производным от skubъ, skubti – «скубу, деру, драть». Так что чуб буквально – «вырванный клок волос», а затем уже «клок волос, за который можно драть, дергать». И опять Пушкин нам в помощь: у него в сказке вредная старуха, став столбовой дворянкой, жестоко обращается со слугами и, несмотря на их усердие, «бьёт их, за чупрун таскает».

Ну и напоследок несколько слов об исконно русском прилагательном лопоу́хий и его сородичах. Образовалось оно путём сложения слов лоп – «лист», и ухо, так что буквально оно означает «с ушами, похожими на листья». Однокоренными являются такие слова, как лопу́х (растение с широкими листьями), лопата, лапа, ласт, лапоть, лопасть, лаптастый, разлапистый, лапта и др.

Теперь, если вернуться к описанию, данному в начале текста, можно довольно точно воссоздать картину, увидеть её в цвете и прояснить портретные характеристики, в которых при первоначальном чтении было столько неясностей.