Сто лет назад Россия перешла на новый порядок летоисчисления. 26 января 1918 г. Председатель Совнаркома В. И. Ленин подписал декрет «О введении в Российской республике западноевропейского календаря». 1918 г. стал короче сразу на 13 дней – именно настолько отличался к тому времени юлианский календарь, применявшийся в России, от григорианского, по которому европейские страны жили, начиная с 1582 г.  

В соответствии с принятым большевиками решением сразу же после 31 января 1918 г. наступало 14 февраля 1918 г. Образовался рукотворный временной провал, причём без применения «машины времени», о возможности создания которой до сих пор идут нескончаемые дискуссии среди физиков-теоретиков. В России появились соответствующие неологизмы – «старый стиль» и «новый стиль», т. е. одновременно приводились даты по отменённому этим решением юлианскому календарю и введённому григорианскому. С этим связано и появление практически необъяснимого иностранцам оксюморона «старый Новый год», отмечаемого в нашей стране неофициально, но практически каждой семьей. Даже во времена Советского Союза повтор традиционных новогодних телепередач стремились специально подогнать к этому не совсем понятному непосвящённым празднику.

Впрочем, папа Григорий XIII, чьим именем и назван новый календарь, также мог бы претендовать на патент в деле создания «машины времени». В 1582 г. исчезли по его воле сразу 10 дней, и после 4 октября наступило 15 октября. Правда, тогда это было не столь заметно. Набожных современников интересовало больше, какой именно день недели сегодня. В своём подавляющем большинстве неграмотное население с трудом могло воспринимать какие-то цифры. Да и особой необходимости у них в этом не возникало.  Нововведение коснулись в основном церковных служащих, вынужденных заполнять свои бесконечные бумаги уже на новый лад.

 Папа Григорий XIII. Фото: wikimedia.org

Предшественники Григория XIII на папском престоле в Ватикане Павел III и Пий IV также претендовали на роль реформаторов, но своё дело до конца не довели. Как справедливо посчитали астрономы того времени Христофор Клавий и Алозий Лилий, принятый римским императором Юлием Цезарем и введённый 1 января 45 г. н. э. календарь, получивший название в его честь, все более отличался от астрономического года. Дальнейшее же следование юлианскому календарю вело к постепенному смещению дня весеннего равноденствия, по которому церковь определяла дату Пасхи. С целью корректировки возникшего расхождения предлагалось более точно учитывать порядок наступления високосных годов.

Надо отметить, что далеко не вся Европа синхронно перешла в XVI веке на григорианский календарь. Первыми его ввели Испания, Италия, Речь Посполитая. Дания перешла на него более чем через сто лет –  в 1700 г., а Великобритания – в 1752 г. За ней через год – в 1753 г. – последовала и Швеция, в составе которой тогда находилась Финляндия. В Японии, долго сохранявшей свои национальные традиции, григорианский календарь ввели лишь в 1873 г., когда экономическое развитие страны потребовало более тесного сотрудничества с западноевропейскими странами. В Греции новый календарь появился уже после Советской России – в 1924 г. Китай одним из последних воспринял европейские порядки. До сих пор в Поднебесной принято отмечать наступление Нового года ещё и по Восточному календарю. 16 февраля в свои права вступил год Земляной собаки, как всегда, отмеченный с большим размахом и фейерверками. Эфиопия и Таиланд так и не признали «новшества».

Русская православная церковь в момент издания папской буллы Григория XIII не посчитала мудрым слепо доверяться откровениям астрономов и от нововведения отказалась. Правда, изменения в календарях всё же происходили. Напомним, что при Иване III в 1492 г. в России отказались от празднования Нового года 1-го марта и перенесли эту дату на 1 сентября. Петр I  в 1699 г. повелел отказаться на Руси от учёта лет со дня Сотворения мира и перейти к принятому в Европе летоисчислению от Рождества Христова. При этом наступление нового года было перенесено по петровскому  указу с 1 сентября на 1 января. Но при этом юлианский календарь оставался в силе. К 1800 г. разница между календарями составляла уже 12 дней и достигла нынешних 13 дней  к 29 февраля високосного 1900 г.

Нельзя утверждать, что в России не обращали внимания на имеющее место расхождение в календарях. Растущие связи с Европой требовали единообразного учета дат и смены лет.  В 1830 г. Петербургская академия наук заявила о необходимости всё-таки принять  григорианский календарь, но получила отповедь от министра народного просвещения князя К. А. Ливена, посчитавшим сие дело «несвоевременным», «недолжным» и могущим произвести «нежелательные волнения» и «смущение умов». Император Николай I с доводами своего министра согласился, и реформа календаря была отложена на неопределённое время. 

 Интересно, что в России не намеревались ограничиться лишь новаторскими идеями XVI века. В 1899 г. комиссия при  Русском астрономическом обществе предложила ввести отнюдь не григорианский календарь, а значительно более точное времяисчисление, основанное на проекте И. Г. Медлера. Учёный предложил ввести календарь, в котором ошибка в одни сутки накапливалась бы за 100 тыс. лет. В действующем тогда в России юлианском календаре подобная ошибка накапливалась за 128 лет, а в григорианском – за 3200 лет. В комиссии принял активное участие и выдающийся русский учёный Д. И. Менделеев. Но рациональные предложения комиссии по введению нового календаря, который мог бы в дальнейшем послужить образцом для всех остальных стран, были вновь отвергнуты правительством. Очередная комиссия по реформе календаря заседала в момент Революции 1905 г.,  и исход её работы в момент острого внутриполитического кризиса был предсказуем и очевиден – вопрос был отодвинут на неопределённое время.

Поскольку доводы Русской православной церкви после Октябрьской революции 1917 г. новое правительство во главе с В. И. Лениным не считало достойными внимания, рассматривая их не иначе, как проявление «буржуазного мракобесия», реформу провели с истинно большевистским напором. При этом сдержанный вариант перехода, который предусматривал постепенное сокращение накопившегося расхождения и был рассчитан на ближайшие 13 лет – по одному дню предлагалось отнимать каждый последующий год, – был отметён что называется  «с порога». Про действительно передовой проект И. Г. Медлера даже не вспомнили. 

В декрете Совнаркома всё было сформулировано достаточно чётко и ясно:  новый календарь принимается «в целях установления в России одинакового почти со всеми культурными народами исчисления времени».  Априори России тем самым признавалась некой «отсталой» страной, которая вынуждена вечно кого-то «догонять». Кстати, мысль об отсталости России ещё долго эксплуатировалась советской исторической наукой. Разумеется, Россия отставала от уровня некоторых европейских стран, но и «отсталой» не была. Это вообще трудно себе вообразить, когда речь шла об одной из колониальных держав с энергично развивающейся промышленностью. В целом подобная логика вполне объяснима, поскольку иначе необходимость столь решительных перемен трудно было бы оправдать.

Но при этом и нечто истинно передовое не предлагалось и даже не рассматривалось. Россию предлагали включить в некий «глобалистский проект», продвигаемый, правда, большевиками, связав нашу страну с иными идеологиями и течениями, которые были ей исторически чужды. Всё это укладывалось в логику «мировой революции», или перманентной революции, теорию которой предложил в своём одноименном труде один из руководителей большевиков Л. Д. Троцкий. 

В данном случае важно было принять унифицированный календарь с другими странами, где могли произойти и даже происходили революционные выступления с вполне практическими целями – для координации действий революционных масс. Мировой революции, однако, вопреки всем теоретическим рассуждениям классиков нового философско-идеологического учения не случилось, а календарь остался. Русская православная церковь новшества не приняла и до настоящего времени придерживается юлианского времяисчисления.

Обращает на себя внимание одна деталь. Текст декрета Совнаркома о введении григорианского календаря в большей части был посвящён делам вполне мирским. Достаточно подробно в 9/10 всего текста документа рассказывалось, как и в каком порядке следует начислять зарплаты и разного рода иные выплаты в связи с исчезновением почти 2-х недель. Разумеется, о том, чтобы кто-то получил деньги за несуществующие, вычеркнутые дни речи не было. И это тогда, когда все глашатаи новой власти на каждом углу провозглашали деньги ничего не значащим «презренным металлом» и их скорую отмену. Что по факту вскоре и произошло в период т. н. «военного коммунизма», но лишь на весьма непродолжительный период, связанный с развернувшейся Гражданской войной в России, по окончании которой всё вновь встало на свои места, а деньги никто и не подумал отменять вовсе.

Разумеется, развитие средств информации, появление скоростного транспорта диктует свои условия по общемировому учёту течения времени. В противном случае в условиях продолжающейся всеобщей унификации, когда некогда игравшие огромное значение национально-государственные различия отходят на второй план, человечество ожидает неминуемый коллапс или перспектива жить каждому народу в своём обособленном мире, что не было возможным даже во времена «мрачного» Средневековья.

В этом смысле инициатива большевиков носила явно прогрессивный характер, тем более что она возникла не спонтанно и не на пустом месте, а имела для этого вполне объективные предпосылки. 

Этот шаг свидетельствует и ещё об одной стороне вопроса. Большевики, вопреки расхожим рассуждениям о неком их стремлении к самоизоляции и отрыве от остального «прогрессивного» и буржуазного мира, напротив, стремились войти в мировое сообщество, осуществляя  первый в мире глобалистский проект, авторство которого не совсем корректно приписывают сегодня западным лидерам.