EN
 / Главная / Публикации / Русский балет в Амстердаме

Русский балет в Амстердаме

Инесса Филатова23.10.2017

24 октября на сцене королевского театра «Каре» в Амстердаме Государственный академический театр классического балета Касаткиной и Василёва покажет «Ромео Джульетту». Билеты на единственный в рамках европейского турне спектакль распроданы ещё за месяц. Об этой постановке и о русской балетной традиции мы беседуем с художественным руководителем театра Наталией Касаткиной и критиком голландской газеты «Хет Парол» Фрицем де Йонгом.


Наталия Касаткина и Владимир Василёв

Живая традиция

Инесса Филатова:

– Фриц, что приходит вам на ум, когда вы слышите о русском балете?

Фриц де Йонг:

– Я думаю о Большом, Мариинском и о большой русской традиции. Наталия, а как вы определяете своё место в этой традиции?

Наталия Касаткина:

– Наш театр называется Государственный академический театр классического балета Касаткиной и Василёва. До последнего времени было двое художественных руководителей театра – я, Наталия Касаткина, и Владимир Василёв, мой соавтор. (Народный артист России Владимир Василёв скончался 24 августа 2017 г. – Прим. авт.)

Мы происходим из Большого. Это наша альма-матер. Там мы протанцевали все, что полагается артисту, – и ведущие роли, и сольные. И там же начали как балетмейстеры. У нас были великие педагоги – это Марина Семёнова, Алексей Ермолаев, Асаф Мессерер, Касьян Голейзовский, Юрий Григорович. 

Когда мы работали и начинали уже ставить спектакли как балетмейстеры, был золотой век Большого театра. Нам посчастливилось работать с Майей Плисецкой, Николаем Фадеечевым, Александром Годуновым, Екатериной Максимовой, Натальей Бессмертновой – самые лучшие участвовали в наших работах. В Большом театре мы поставили четыре балета и одну оперу, уже не как балетмейстеры, а как режиссёры. 

Слеза Стравинского,  «падение» Барышникова и опера на голландском

Н. К.:

– Нашим самым значимым и знаменитым спектаклем стала «Весна священная» Стравинского. С этим спектаклем мы выехали в Америку, в Нью-Йорк, и встречались там с самим Стравинским. Об этом спектакле писали балетные издания всего мира. Было советское время. Наш импрессарио, Соломон Юрок, договорился со Стравинским о том, что тот встанет за пульт и будет дирижировать на нашем спектакле. Но тогда министром культуры была Екатерина Фурцева, и она ответила: «Нечего эмигранту Стравинскому примазываться к успехам советского балета». И это не было разрешено. 

Тем не менее мы со Стравинским встречались. Мы первыми в Советском Союзе сделали работу на музыку Стравинского. По его словам, наш вариант «Весны священной» ему нравился больше всех остальных. Потому что мы пользовались теми же материалами, что и он сам, когда сочинял музыку. У нас сохранилась программка, где он написал посвящение, на которую упала его слеза, потому что он был растроган, и ещё я шпионским способом записала всю нашу беседу. Она опубликована в книге Геннадия Рождественского «Беседы со Стравинским». 

После этой истории нам запретили ставить спектакли где-либо. Мы продолжали танцевать в Большом, но ставить спектакли мы не могли целых шесть лет. Пока Андрей Петров, ленинградский композитор, не пригласил нас с «Весной священной» в Ленинград. Там у нас был огромный успех, и нам предложили работу в Мариинском театре. Это было впервые, когда московские балетмейстеры ставили в Мариинке.  

Мы поставили на музыку Андрея Петрова «Сотворение мира». И снова скандал. В главной роли был Михаил Барышников. Барышников остался в Америке почти сразу после премьеры. В ЦК шутили: «Падение молодого Барышникова началось с "Сотворения мира"» (смеется)

Следующая наша работа была опера «Пётр Первый». И как ни странно, мы стали лауреатами Государственной премии СССР – не за балет, а за оперу. Это тоже был Андрей Петров. Мы с Василёвым написали стихотворное либретто к этой опере. По словам многих поэтов, у нас получилось хорошо. Там была сцена в Голландии, и артисты пели по-голландски. И в этот же год нас пригласили возглавить труппу Мариинского театра – и оперу, и балет.    

Все жанры, кроме скучного

Н. К.:

– В это время министром культуры был уже Пётр Демичев. Он позвал нас и предложил возглавить коллектив, в котором мы сейчас работаем.  Создал его легендарный Игорь Моисеев, и именно он порекомендовал нас министру культуры как художественных руководителей. Демичев очень хорошо к нам относился и, зная, что нам предложили возглавить Мариинский театр, сказал: «Я буду очень рад, если вы будете в Мариинском, это хорошо и для театра, и для вас. Но Ленинград – это совершенно особая страна, и если там начнутся интриги, даже я не смогу вмешаться». Интриги начались сразу. Мы не стали бороться, хотя могли бы победить. Мы взяли этот коллектив и сделали из него настоящий репертуарный театр – сегодня у нас около 30-ти спектаклей.

Мы сразу начали с большого спектакля – «Гаяне» Хачатуряна. Это был последний спектакль при жизни Хачатуряна. Показывали мы его в Кремлёвском дворце, там шесть тысяч зрителей. В течение двух лет были аншлаги. Дальше мы ставили новые спектакли и переносили в наш театр то, что было нами сделано на других сценах. Наш театр воспитал больше двадцати золотых медалистов, только золотых (!), наши артисты получили пять премий Парижской академии танцев и два Гран-при. Один из них, Володя Малахов, художественный руководитель Берлинского театра, был у нас на спектакле в Берлине. И это очень для нас дорого. 

Наш театр – авторский. У нас есть авторские спектакли, в частности, в «Ромео...» только наша хореография, это только наш спектакль. А классика, такие как «Лебединое озеро», «Щелкунчик» и т. д., – мы сохраняем всё самое лучшее, что сделали наши предшественники, но редакция наша. Наш девиз – все жанры, кроме скучного!

Фриц де Йонг:

– Если это совершенно новая хореография, то следовали ли вы тому, что ставилось в  30–50-е гг., может быть, вы ориентировались на то, что ставил Нуриев и то, что происходило в 60-е или же вы ставили «с чистого листа»?

Наталия Касаткина:

– Всё полностью только наше. Если мы говорим о «Ромео и Джульетте», в каждой версии есть какие-то замечательные вещи. Я очень люблю версию Леонида Лавровского, в которой сама участвовала. Это было в Большом театре, самая первая версия, когда Прокофьев только написал, Уланова танцевала. Это замечательно, но это хореодрама. Что касается Нуриева, у него есть очень хорошие моменты, но в целом – не очень (смеётся). Было много версий, но наша отличается абсолютно. У нас симфонический балет, в котором музыка и хореография едины. В хореодраме, в драматическом балете, идут танцы, а потом мизансцены – пантомима. Здесь всё воедино – танец, Шекспир и Прокофьев. Но здесь есть ещё одна вещь, которую мы услышали в музыке Прокофьева: архитектура. Как ни странно, в хореографии заложена архитектура. Капулетти – это средневековье, а молодое поколение – Джульета, Ромео, Меркуцио – принадлежит уже другой эпохе, Ренессансу, и двигаются совершенно по-другому.

Инесса Филатова:

– В вашу версию вошли музыкальные фрагменты, которые подверглись сокращению при других постановках. 

Н. К.:

– У нас есть купюры, которые предполагал сам Прокофьев, сделанные с Рождественским. Но сегодня трудно смотреть тот громоздкий, огромный спектакль. Сейчас мы все спектакли немножко ужимаем.

Весной в Нидерландах

И. Ф.:

– В следующем году, в марте, вы опять приезжаете в Нидерланды с «Коппелией», «Золушкой» и «Жизелью». Это тоже целиком ваши собственные версии?

Н. К.:

– Что касается «Золушки», собственная полностью. В «Коппелии» использованы фрагменты Сен-Леона и другая старинная хореография. Мы пишем об этом. Но драматургия наша и часть хореографии тоже наша.

И. Ф:

– И в «Жизели»?

Н. К.:

– Нет! Нет! Нет! «Жизель» – это шедевр! «Жизель» трогать нельзя! Мы сохраняем «Жизель» такую, как мы танцевали в Большом театре в золотой век. С нами репетировали «Жизель» Леонид Лавровский и Галина Уланова. Я всё это помню. Мне было 25 лет, и меня поставили на Батильду. Я плакала, потому что на Батильду раньше ставили пенсионерок, а тут меня, молодую девочку. Но Лавровский сказал, что на Батильде держится весь первый акт. Две невесты, Жизель и Батильда. И она должна быть такой же привлекательной и такой же драматически насыщенной, как и Жизель. Он в меня верил. Бессмертнова была Жизель, я была Батильда, Миша Лавровский был Альберт. Вот такой был состав. Я помню каждый жест, и всё это передала своим артистам. Они всё это делают. Это единственный балет, к которому мы не прикасались. Потому что это – шедевр!

Ф. д. Й.:

– Это относится только к «Жизели» или есть другие спектакли, к которым вы так же относитесь?

Н. К.:

– В других спектаклях мы оставляем классические шедевры, если это Петипа, если это Лев Иванов и Горский в «Лебедином озере». Мы оставляем это таким, как нам передали наши учителя. А драматургию вокруг этого выстраиваем иначе. Но в кожаных пальто они у нас не бегают (смеется). Например, «Спящую красавицу» нам показывал последний партнёр Екатерины Гельцер. Показывал «Спящую красавицу», которую он получил от Петипа. Мне уже столько лет, что я уже где-то на стыке этих поколений оказалась. Я могу рассказывать об этом бесконечно, потому что это безумно интересно, как он показывал в руках целые, в ногах четвертинки – с ума сойти, это всё было очень здорово! Но сказку мы сделали по-своему. У нас там две сказки. Одна – «Спящая красавица», а вторая – «Красавица и чудовище».

По всему миру

И. Ф:

– Как вас принимают в Европе?

Н. К.:

– Только что в Берлине просто потрясающе принимали! Закончился спектакль, и никто не уходил. Они кричали, скандировали. Обычно мы привозим спектакль, а на следующий год просят ещё и ещё! Каждый из наших спектаклей мы привозим по несколько раз в одно и то же место, в одну и ту же страну, потому что это нравится.

Мы много ездим, в том числе в рамках государственных программ. В Японию поедем в рамках «Русских сезонов». Большой театр открывал, а мы закрываем. Потом будут Турция и Китай. Китай уже каждый год. Планируется Америка, Италия – много всего. 

И в промежутке мы должны поставить новый балет в честь Петипа. У Петипа день рождения будет в будущем сезоне, 200 лет, и мы задумали спектакль по «Корсару». Первоначально «Корсар» назывался «Морской разбойник». В общем, это будет «Морской разбойник» по хореографии Петипа. И сам Петипа будет в нём участвовать. Потому что там очень хорошая хореграфия, а сюжет и драматургия, что у Байрона, что у тех, кто сочинял это либретто, не очень. Мы хотим сделать, чтобы драматургия была крепкая, чтобы было интересно. И новый взгляд на хореографию, и творчество Петипа. 
Рубрика:
Тема:

Также по теме

Новые публикации

В Высшей школе экономики (ВШЭ) состоялась стратегическая сессия «Сотрудничество России и стран Африки в области высшего образования в меняющемся мире», в которой приняли участие министры высшего образования Республики Бурунди, Республики Мали, Республики Нигер и Гвинейской Республики.
Каналы о России глазами иностранцев множатся в интернете, собирая сотни тысяч подписчиков по всему миру. Видеоролики о российских городах, образе жизни, русской культуре и кухне смотрят и комментируют. Достаточно подписаться на двух-трёх таких блогеров, чтобы очень скоро понять, благодаря системе интернет-рекомендаций, как много молодых, образованных и любопытных иностранцев выбрали Россию для проживания.
Осенью 2023 года власти Латвии, которые уже давно пытаются выдавить русскоязычных жителей из страны, пригрозили, что заявления на выдачу вида на жительство россияне должны подать до 1 апреля 2024 года. После этой даты всех, у кого есть российский паспорт и кто не сделал этого, обещают депортировать из страны.
Российско-германское движение городов-партнёров не сведено на нет, хотя и сталкивается с серьёзными препятствиями, считает вице-президент общества «Россия – Германия», член правления Международной ассоциации «Породнённые города» Анатолий Блинов. Об этом он заявил в рамках российско-германского круглого стола, состоявшегося 26 марта 2024 г.
Школа в киргизской деревне Достук известна на всю округу благодаря российским учителям, которые в ней работают. Родители школьников из других посёлков нанимают автобус, чтобы их дети могли учиться у российских специалистов. Супруги Юсуповы из Башкирии преподают здесь географию и биологию.
Сегодня обратим внимание на правописание аббревиатур, связанных со словом министерство. Как правильно: минкульт или минкультуры? Минобороны заявил или заявило? С прописной или со строчной буквы нужно писать эти сокращения?
В приграничных районах Финляндии резко сократилось население, закрываются магазины, школы, население бросает свои дома из-за отсутствия работы. Финский журналист Кости Хейсканен рассказал, как обернулись дела в Финляндии из-за разгула русофобии и почему при всём том политики не намерены сворачивать с антироссийского курса.
Цветаева