Пономаренко Максим. Инволюция и расчеловечивание как глобальные факторы современности

Следует констатировать, что на сегодняшний день проблема безнравственного состояния (аморализация) современного человека приобретает глобальный характер. В проводимых исследованиях различного масштаба встает вопрос о «падении нравов», ложных культурных ценностях, о поверхностном восприятии мира человеком [1], [4]. Задачу обличения проблемы ставят перед собой как деятели науки, так и культуры. Но, как правило, единства взглядов у них не возникает, ведется разрозненная работа. Процесс расчеловечивания или духовной инволюции [2] начинал зарождаться несколько столетий назад, последовательное тяготение к нему в различной степени отражено в произведениях мировой художественной мысли, а также в исторических хрониках. Сегодня инволюция, примитивизация принимают наиболее обширные масштабы, инволюционные процессы диктуют онтологические постулаты современному индивиду. Р. Генон констатирует: «Хаос и беспорядок настолько широко распространились и достигли такой точки, что намного превзошли все ранее известные пределы…» [4].

Проблема современного человека кроется в «поломке» души», а также в том что «отброшена сама идея исследования души» [1:24]. Поломка этого, своего рода, онтологического механизма приводит к необратимым последствиям, «перед человеком возникает две программы: либо страдать и медленно умирать (играть в жизнь), либо забыть о душе, угрызениях совести и насильственно подчинить мир себе» [1:33]. Из второй жизненной программы извлекается сегодня массовая польза, происходит стихийное перерождение мыслящего человека в хищника, бездумного разрушителя.

Хищнический образ жизни принимают как абсолют многие дети и подростки, возникает постулирование равнодушного обращения с окружающим универсумом. Наблюдения показывают, что кинуть в собаку, либо кошку камень, для современного ребенка 4-8 лет часто является нормой. А. Шопенгауэр приводит следующий пример: «…какое приятное и мирное зрелище представляют две играющие молодые собаки; но вот является 3-4-летний ребенок. Он тотчас же, почти наверняка, хватит их своим хлыстом или палкой и докажет, что он уже и теперь l'animal mechant par excellence^[1]» [5]. Подобные девиации, как правило, не пресекаются родителями, а в редких случаях и получают в их лице поддержку. Нормой в подростковой среде также может считаться целенаправленное доведение до смерти бездомного животного во дворе, и даже человека. В России известен беспрецедентный случай убийства подростками бомжа, головой которого они затем решили сыграть в футбол. Подобные случаи, разумеется, не показатель общего развития подрастающего поколения, т.к. имеют единичный характер, однако следует отметить тенденцию к массовому распространению девиационных явлений в подростковой среде – верность моде. Поверхностное «казаться» преобладает у значительной части молодых людей над глубинным «быть». Другими словами, происходит замена оригинальных ценностей их картонными фигурами, протезами. Поверхностное мышление продиктовано, вероятно, ускорившимися процессами глобализации, информационным «бумом» новейшего времени. Одичание представителей современного молодого поколения заключается в «потере смысла жизни, его замене игрой в жизнь» [1:10]. Игра не предполагает нравственных границ, напротив, отдельные вариации девиантного поведения возводятся в ранг абсолютной нравственной истины. «Изменяется картина мира. Происходят глобальные сдвиги от порядка к хаосу» [1:10]. Поломка духовного механизма способствует вхождению хаоса и различного рода мелких девиаций в укореняющуюся норму поведения.

Поверхностное стремление «казаться», «придать видимость» становится едва ли не двигателем общественного сознания. Потребность в видимости вызвана сформировавшимся у общественных масс отношением к действительности, как к оболочке без внутреннего основания (которое зачастую непостижимо для индивида по причине массовости существующей и постоянно трансформирующейся информации). Литература, к примеру, может восприниматься как компиляция умело построенных гениями положений о человеческой жизни. Распространенным стереотипом, с которым отождествляется слово «литература» в массовом (поверхностно ориентированном) сознании является образ поэта А.С. Пушкина. Нередко мы можем слышать: «Ну, настоящий Пушкин!», либо «До Пушкина тебе еще далеко» (о человеке, пишущем стихи) и т.д. А.С. Пушкин, в свою очередь, неотступно связан в массовом сознании с М.Ю. Лермонтовым (некоторые считают что на дуэли последний застрелил А.С. Пушкина). Литературный мир отождествляется с недосягаемой высотой, с которой, однако входит в моду брать пример. А. Шопенгауэр замечал: «творениям … великих умов … он будет придавать значение только ради авторитета, т.е. ради внушаемого ими страха, хотя они ему в душе вовсе не нравятся» [5:129]. 

Возвращаясь к проблеме подросткового развития, мы можем отметить тенденцию к размещению на страницах социальных сетей большого количества самых различных цитат, по причине близости индивиду их поверхностного смысла, либо, исходя из потребности продемонстрировать сверстникам свои псевдоинтеллектуальные способности (псевдоналичие с целью получения устойчивого авторитета). Отрывки художественного текста, «вырванные» из произведений, способны создавать видимость присутствия смысла, олицетворяя подложное полное знание. На деле же, представление о человеке, либо о книге складывается из хаотических фрагментов (фрагментное усвоение – результат поверхностного восприятия жизни). Подросток переживает пору информационной (в мире, состоящем по преимуществу из информации) гонки за лидерство, ускоренное восприятие не обязывает понимать, что на самом деле подразумевается тем или иным информационным элементом, как фрагментом бытия, «слова превращаются в пустые знаки без смысла, но, симулируя и упраздняя реальность, оказывают магическое воздействие на поведение» [1:16]. Постулируется конформистское восприятие интеллектуально-ограниченных социальных течений, прагматизма, приводящие к индивидуальному либерализму, направленному на слепую, но уверенную борьбу за ложные ценности.

Материя ограничивает развитие мысли, духовности индивида, ориентируя его на собственно-физические реалии. Рассогласование порожденного духовностью и порожденного материей и является «поломкой» души, отброшенной современным человеком на периферию. О. Уайльд, к примеру,  отмечал абсолютную несовместимость идеального физического облика и духовной деятельности: «…красота, подлинная красота, исчезает там, где появляется одухотворенность. Высоко развитый интеллект уже сам по себе некоторая аномалия, он нарушает гармонию лица. Как только человек начнет мыслить, у него непропорционально вытягивается нос, или увеличивается лоб, или что-нибудь другое портит его лицо. Посмотри на выдающихся деятелей любой ученой профессии — как они уродливы!» [3:10]. 

Культ тела становится способным отдалить индивида от осмысления собственного (не говоря об окружающем) бытии. Мыслящий человек заменяется «кажущимся» псевдомыслящим созданием, сознанием которого движут фрагмент (как способ восприятия действительности), материя (как цель повседневной жизнедеятельности) и эгоцентрический мотив (оценка окружающего мира формируется согласно принципам «для меня», «в мою пользу», «после меня хоть потоп»).

Таким образом, процессы акультурогенеза (движение обратное культурному развитию), аморализации современного общества происходят, главным образом, по причине укоренения ложной ценностной базы (как следствие – появление субкультур), разрыва с природой, неизбежного формирования ненавистнического отношения к окружающему миру (эгоцентрический мотив), упрощения самой жизни (стремление «казаться», вместо «быть»).

Псевдомыслящий человек способен воспроизводить образцы поведения, необходимые для расширения, поддержки прагматического потенциала. Картонные фигуры псевдочувств человека развивают внутреннее «Я» в пользу многогранного заблуждения.

Лауреат Нобелевской премии И.А. Бродский в одном из интервью констатировал: «Самым чудовищным последствием тоталитарной системы является полный цинизм, или, если угодно, нигилизм общественного сознания. И, разумеется, это удовлетворительная вещь. Это приятно – пошутить, поскалить зубы и т.д. Самый главный человек в обществе – это человек более или менее остроумный и издевающийся…». Новое поколение продемонстрировало мощную эскалацию нигилистического поведения, вербализованную во фразосочетании «каждый сам за себя». И.А. Бродский полагает, что в случае дальнейшего развития данного процесса «мы можем кончить потерей общества». 

В действительности, телесная природа индивида, блокируя в человеке духовное начало, запускает механизм уничтожения, потому как его полноценное эволюционное развитие возможно лишь в случае сопряжения, взаимосвязи, взаимообогащения материи и духа. Отказ от жизненно важной  составляющей человеческого развития порождает контрэволюционное явление – инволюционный процесс. Человек, верный псевдоэтическим стереотипам, представляющий собой механизм, генерирующий желания, не отдает себе отчета в том, что движется в обратном направлении; «в конце концов, тело, заблокировав дух, не может развиваться, наступает предел желаний и распад» [1:34]. 

Процессы бурного социального развития, информатизации, прагматизации могут являться лишь косвенными причинами кризиса этических систем современного мира.

Российский универсальный эволюционист В.П. Даниленко в работе, посвященной смыслу человеческой жизни [2] выдвигает теорию «несовершеннолетия» человечества, до сих пор находящегося «в начале своей культурной эволюции». Псевдоценности, отказ от мыслящего сознания – результат «детской несмышлености» человека, потому как «расстояние, пройденное им по пути очеловечения, слишком ничтожно в сравнении с тем, которое ему еще предстоит пройти» [2:67].

Возможно ли наметить путь преодоления инволюционного движения общества, отказаться от тенденции псевдомышления, находясь на начальном уровне эволюционного развития? В.П. Даниленко приводит хрестоматийный пример перерождения героя Л. Толстого: «Андрей Болконский в «Войне и мире» тоже проходит через пучину ложных целей. Мы помним, о чем он мечтал перед Аустерлицем – о славе, о торжестве над людьми. За одну минуту такого торжества он был готов пожертвовать чем угодно» [2:58]. Духовное перерождение Андрея Болконского соединяет до того разрозненные в нем духовное и материальное, давая основания полагать, что «поломка души» все-таки может быть устранена человечеством, которому для этого необходимо пройти через множество химер окружающей действительности и обратиться затем к познанию самого себя.

1. Букреев В.И. Расчеловечивание человека в мировой истории: монография / В.И. Букреев. – М.: Флинта: Наука, 2011. – 408 с.

2. Даниленко В.П. Смысл жизни: учеб. пособие / В.П. Даниленко. – М.: Флинта, 2012. – 296 с.

3. Уайльд О. Портрет Дориана Грея. – Азбука-классика, 2007. – 320 с.

4. Генон Р. Кризис современного мира. М., 2004.

5. Шопенгауэр А. Мысли / Пер. с нем. А. Черниговца. – СПб.: Азбука-Аттикус, 2012. – 192 с.