EN
 / Главная / Публикации / Радетели русского сада

Радетели русского сада

Марина Богданова18.08.2017

Фото: getbg.net

Один из самых любимых и красочных летних праздников – Яблочный Спас. Так уж повелось на Руси, что три летних праздника, связанных с жизнью Христа, народ наш запомнил, как Медовый, Яблочный и Хлебный (Ореховый) Спасы. Из них из всех наибольший – Яблочный, он же – Преображение Господне. В ясный и тихий августовский день под перезвон колоколов в церквях с пением святят корзины с яблоками и грушами. 

В садовой ограде

Приближается осень, созревают земные плоды, лето закругляется: вот и дожили до первых Осенин. Освящают новый урожай – пахнет антоновкой, ранетом, круглятся бока сочных, твёрдых плодов. 

В Типиконе, книге, регулирующей круглогодичный порядок богослужений и устав христианской жизни, указывалось, что, по преданию святых отцов, до праздника Преображения монахам запрещалось вкушать виноград и свежие смоквы. Очевидно, не вызревали они как следует до августа, ничего не поделаешь. Но у нас, на севере, ни винограда, ни смокв не росло никогда, да и вообще с разнообразием фруктов не очень. Зато есть яблоки – излюбленное лакомство и детей, и взрослых, украшение садов. Так в народе Преображение накрепко связалось с яблоками. В этот день яблоки были везде – с ними пекли пироги, дарили прохожим и гостям, оделяли ими нищих, яблоки относили на могилы к родным. Почетом и уважением пользовались те садоводы, у кого росли не простые яблочки, а особенные.

Антоновка, белый налив, анис – все эти сорта издавна росли в России. Кто и когда их посадил впервые – неизвестно, эти яблоки так называемой «народной селекции». Возможно, кто-то из крестьян случайно отметив особенно вкусные и крупные плоды на каком-либо деревце – и пересадил его в свой сад. Плодовые сады народ любил, хотя и не сказать, чтоб они радовали особенным разнообразием. Да и некогда крестьянину всерьез было заниматься сладкими яблочками и прочей садовой порослью. Яблоком зимой не насытишься и скотину не накормишь, что вырастет – то и ладно, а специально на него время тратить – баловство одно. Зато при монастырях сады цвели и плодоносили отменно. Отцы-монахи достигли в деле ухода за фруктовыми деревьями большого искусства. 

Большим любителем садов был царь Алексей Тишайший. По описи 1701 года в Москве было 52 дворцовых сада и Набережные Садовники. В них было деревьев: яблонь 46 694, груш – 1 565, «дуль» (сортовых груш) – 42, вишен – 9 136, слив – 582, орехов грецких – 7, чернослива – 7, кедра – 8, черешен – 2. Кроме того, имелись молодые фруктовые деревья и кусты, например вишен – 24 282 куста и к тому же 7 десятин, 1 048 саженей и 107 гряд малины, 17 кустов винограду, да 1471 куст смородины красной, огромные количества смородины белой, чёрной, крыжовника, барбариса и т. д. 

Примерно в XVII веке в плодово-ягодном деле начался такой же сдвиг, как и везде в России. При барских усадьбах разбивались фруктовые сады, приглашались иностранные садовники, строились оранжереи. Русских садовников, естественно, было немного – и все они, в основном, учились у иноземцев. Вместе с экзотическими ананасами, персиками, дынями и апельсинами росли и хорошели особенные барские яблочки: редких сортов, выписанных из-за границы. Огромные, сочные и сладкие плоды очень отличались от местной кислятины. Так постепенно, мало-помалу сортовые яблони проникали и в деревни: кого-то барин угостит яблочком со спелыми косточками, кому-то удастся столковаться с садовником и раздобыть себе саженец-другой, а они возьми и приживись. Но, конечно, изрядная часть заморских яблонь не выдерживала климата. А ведь не будешь же укутывать каждую яблоню в рогожу и присыпать на зиму соломой, как розовый куст.

Андрей  Болотов   

В конце XVIII века вышел в свет весьма подробный и объёмистый труд, уже тогда называвшийся несколько старомодно: «Изображения и описания различных пород яблок и груш, родящихся в Дворениновских, а отчасти и в других садах. Рисованы и описаны Андреем Болотовым в Дворенинове с 1797 по 1801 г.». Труд этот содержал 7 томов текста и 3 тома красочных рисунков, выполненных автором с натуры. Всего же описаны 561 сорт яблони и 39 сортов груши. 

Андрей Болотов. 

Автором этого шедевра был Андрей Тимофеевич Болотов, личность прелюбопытная. Дворянин из бедной и не слишком знатной семьи, в молодости он получил отменное образование – фактически самоучкой. Пойдя на военную службу, участвовал в большой политике, имел страсть к рисованию, химии и экономике, посещал лекции и имел переписку с учёными мужами, а когда ушёл в отставку, стал помещиком. Попутно писал статьи в различные журналы, посвящённые сельскому хозяйству, – и оказался настолько авторитетным в аграрных вопросах, что его пригласила в качестве управляющего на своих землях не кто-нибудь, а сама Екатерина Великая. 

Страстью Болотова были сады. Подходя к делу строго научно, он разрабатывал типологию сортов, устанавливал наилучшее время для прививок, давал ценные рекомендации по выбору места для сада, советовал те или иные сорта из описанных им, короче – делал то, что до него на русском языке не делал никто. И одним из первых Болотов заговорил о необходимости работать с теми сортами плодовых деревьев (в основном яблонь), которые бы наилучшим образом подходили к местным условиям: были морозоустойчивы, неприхотливы, не подвержены местным болезням. 

Конечно, иностранные фрукты прекрасны, но что в них толку, если выращивать их тут совершенно невозможно? Накупить саженцев нетрудно – и может быть, они приживутся и вырастут, но ещё вопрос, будут ли хорошо плодоносить на нашей земле? 

Такая постановка вопроса вызывала уважение самим подходом, а добротность изложения материала и добросовестность опытного агрария сделали труд Болотова фундаментальным. За услуги, оказанные сельскому хозяйству, Вольное экономическое общество наградило Болотова большой золотой медалью, а император Александр I даровал учёному бриллиантовый перстень. Работы Болотова и сейчас весьма уважаемы среди помологов.

Болотов задал основное направление: надо сделать русские сады. Вообще садоводство, особенно плодовое садоводство, в России было не слишком развито. Хотя земли было более чем достаточно, но твердо держался стереотип: яблоня и сама вырастет, ухаживать за ней не надо. Кроме того, остро ощущалась нехватка питомников, маточных садов, где можно было бы проконсультироваться, выбрать нужный и самый подходящий сорт, купить саженцев или материал на прививки. Перед русскими помологами открывалось огромное поле деятельности. Но были и хорошие новости: те самые «народные» культуры, в изобилии произрастающие по всей стране – ранеты, анисовки, антоновки. Может быть, не слишком сладкие, не особенно крупные, но они были отлично адаптированы к нашей среде. 

Эдуард Регель 

В 1855 году в Петербург приехал немецкий ботаник Эдуард Август Регель. К своим 40 годам он уже был видным профессором, читал лекции, основал несколько довольно известных журналов, посвящённых садоводству. Человек он был солидный, как настоящий немецкий ученый, слегка педант. В Петербурге он начал работать в Императорском ботаническом саду, основанном в 1823 году, а через двадцать лет возглавил его, став учёным директором. 

Ботанический музей в Петербурге – детище Э. Регеля. Фото: Julie-pr.blogspot.ru

Трудно представить, сколько пользы принёс России это спокойный крепкий человек. Под его руководством Императорский ботанический сад стал одним из лучших в Европе. Особенно после того, как Эдуард Людвигович (как звали его в России) отправился в командировку с целью изучить опыт зарубежных коллег-садоводов и привёз из Англии, Германии, Италии и Бельгии тщательно отобранные сорта, необходимые для развития сада. 

На сей раз дело было в надежных руках: образцы выбирались не по принципу «понравилось – захотелось», а строго с научным обоснованием, приживётся ли у нас заморское растение. Занимался дотошный немец и изучением российских деревьев и трав. Сибирь, Средняя Азия, Туркестан, Дальний Восток ¬– он тщательно изучал и каталогизировал растения, семена и ботанические образцы, в изобилии поступавшие от экспедиций. Без его неусыпного попечения и упорства труды отважных путешественников пропали бы зря. Ведь кроме сбора материала, необходим человек, который рассортирует его, опишет, определит. Кроме того, таким образом были отысканы множество ценнейших сортов, которые вполне годились для разведения в средней полосе России и изрядно обогатили русскую селекцию.  

Одним Императорским ботсадом Регель не ограничился: им был основан ботанический музей и ботаническая лаборатория при саде, специальный сад в Петербурге, где проходили акклиматизацию плодовые и декоративные деревья и кустарники. Он также основал Императорское российское общество садоводства, в котором стал вице-президентом, затеял издание нескольких специальных агро-журналов, которые сам редактировал.  

Кроме того, Регель поддерживал постоянную переписку с Валаамским игуменом Дамаскином, присылал туда саженцы сибирской яблоньки, хорошо прижившейся на суровой Валаамской земле. Монастырь делился  саженцами и привоем с местными жителями – и постепенно на финских землях расцвели сады, начали вызревать непредставимые в этих условиях фрукты и овощи. 

А жители Петербурга благодарны ему и за чудесный Адмиралтейский сад, радующий питерцев зелёной прохладой. 

Михаил Рытов 

Начало было положено, дальше дело было за энтузиастами. И они, разумеется, появились. Михаил Васильевич Рытов – видный агробиолог, член-корреспондент Российского товарищества плодоводства, ¬– создавал в Могилевской губернии те самые питомники, которых так не хватало, чтобы зашумели по России прекрасные сады. Кроме практической работы по разведению новых сортов овощей и фруктов (рытовской капусты, например), он писал книги, пропагандирующие садоводство, составлял каталоги и учебные пособия. 

Одна его книга так и называется: «Превосходные русские яблоки». Там он описывает множество сортов, которые были бы неизвестны садоводам, если б не труды Михаила Васильевича. Одной антоновки там насчитывается более 17 видов. Как и Болотов, он считал, что надо бы обращать больше внимания на тот сортовой материал, что мы имеем. Ведь даже если изначально тот или иной сорт был выведен за рубежом и привезён сюда, «это уже не те сорта, которые были за границей, и наш климат, почва и пр. существенно их изменили, нередко до того, что их можно считать даже  за особые сорта, выработанные русскою  культурою».   

Иван Мичурин

Самый известный и прославленный из русских селекционеров, конечно же, Иван Мичурин. Он единственный русский ботаник, который вошёл в фольклор – все с детства помнят, как полез Мичурин на ёлку за яблоками, тут его арбузом и убило. Шутки шутками, а знаменитые мичуринские «гибриды» славились не только по всей России, но и за рубежом. Американский Департамент земледелия в 1913 году предлагал Мичурину переехать в Америку и продолжать там своё славное дело. Ну… или на худой конец продать им коллекцию. Мичурин даже раздумывал, не завести ли ему контакты с заокеанскими партнерами, но началась Первая мировая – и стало не до Америки. 

К призванию своему Мичурин шёл медленно. Если Регель и Рытов получили соответствующее образование и с самого начала имели возможность посвятить себя любимому делу, то для скромного коммерческого конторщика товарной конторы станции Козлов (теперь это станция Мичуринск Московско-Рязанской железной дороги) сады оставались лишь мечтой. Мечтой и приятным воспоминанием детства, когда вместе с отцом юный Ваня ухаживал за садом, занимался пчеловодством и удил рыбу в местном пруду. 

Зарисовки из дневника И. Мичурина. Фото: ru.wikipedia.org

Отец Мичурина, кстати, был большим поклонником Вольного экономического общества, получал оттуда семена, выписывал журналы. Но увы – усадьба была продана, родители умерли, рассчитывать приходилось только на себя, а с окладом 12 рублей в месяц и 16-часовым рабочим днём не очень-то разгуляешься. И всё же Мичурин умудрился заняться садоводством. Работая не покладая рук, подрабатывая починкой часов, он смог арендовать заброшенную усадьбу в Козлове – и начал разводить плодово-ягодные растения. 

Есть, видимо, на свете люди с «зелёными» руками, которых слушаются растения и любит земля. Вскоре питомник Мичурина настолько разросся, что места категорически перестало хватать. С семьей (недавно родились дети – сын и дочь) он переехал в город Лебедев, где снял дом с садиком… Там появились такие сорта, как малина Коммерция, вишня Краса Севера и другие. Вскоре место опять закончилось, и на вырученные от продажи саженцев деньги селекционер купил новый участок, больше и плодороднее. 

Ему повезло: семья полностью разделяла его увлечение. Настолько, что за семь километров на руках переносила саженцы в новый питомник. Постепенно сад целиком и полностью захватил Мичурина, став и его домом, и работой, и смыслом жизни. Знал он и горькое отчаяние, когда однажды паводок едва не погубил коллекцию. Знал и всенародное признание, когда был вынужден отвечать на корреспонденцию едва ли не до утра, после работы в питомнике. 

Его идея, что акклиматизация иностранных сортов непродуктивна, а действовать надо исключительно подвоями, скрещивая интересующие сорта с уже испытанными, оказалась богатой. Дальше оставалось только тщательно отбирать материал – и заботливо выращивать полученные плоды. Саженцы мичуринской селекции шли нарасхват. От него ждали новых и новых научных трудов – а денег при этом едва хватало на жизнь и поддержание питомника. На государственную поддержку рассчитывать не приходилось – России было не до садов. Это судьба множества энтузиастов, тут уж ничего не поделаешь. 

Когда началась революция, для Мичурина не было вопроса, оставаться ли в России. Конечно, он мог возобновить американские связи, и в Европе его имя было весьма популярно. Но уехать и бросить сад? Невозможно. Тем более что сад – дело небыстрое, а селекционеру уже было 62 года. Даже разбей он новый питомник – ему не пришлось бы в нём работать. Он поступил, как только и оставалось: объявил о желании работать на благо страны уже при новой власти. На продолжение работ ему даже было выдано Наркомземом пособие в размере 3000 руб. 
 
Мичурин стал образцово-показательным специалистом, фактически лицом советского аграрного комплекса. Но политические дела его интересовали мало: он возделывал свой сад. Умер он счастливым человеком, практически легендой. Мичуринские гибриды распространялись по всей стране. Он добился такой антоновки, что одно яблоко весило 600 грамм. Его знаменитое восковое яблоко – позднее, зимостойкое, вытянутое как бы луковкой стало хитом. Равно и как пепин-шафран, бельфлер-китайка, мичуринское бессеменное и любимец наших дачных участков – яблоко сорта «богатырь». Груши, вишни, даже виноград приспосабливались в волшебной лаборатории Мичурина к нашим суровым условиям. До сих пор дачника-селекционера соседи будут окликать: «Эй, Мичурин, яблочком не угостишь?»

Лев Симиренко

Круглые зелёные яблоки сорта симиренко известны всем. А кто такой этот Симиренко и как правильно пишется его фамилия – почти никто и  не помнит.

Между тем Лев Платонович Симиренко – человек выдающийся и достоин памяти. В отличие от большинства своих коллег, людей тихих, увлечённых неторопливым ростом плодовых деревьев и живущих в ритме своего сада, Симиренко успел побыть и революционером-народовольцем, и узником, и ссыльным студеном. 

Детство Льва прошло в райских садах Малороссии, в отцовском доме села Млиев. Он поступил в Петербурге в Политехнический, но потом всё же перевёлся в Киев, на природоведческое отделение. Тогда же начались и нелады с полицией, а после убийства Александра II с неблагонадёжными студентами и вовсе не церемонились.

Ренет Симиренко. Фото: Pitomnik.org.ua

Когда Симиренко попал в Сибирь на поселение, ему очень повезло. Богатый золотопромышленник Кузнецов, живущий в Красноярске, имел мечту: ему давно хотелось устроить оранжерею и завести своё хозяйство. И вот, к его великой удаче, в группе ссыльных оказался студент, понимающий толк в садоводстве, специалист! Разумеется, и для студента щедрое предложение Кузьмина оказалось буквально спасительным. Через некоторое время  Кузнецов мог угощать соседей даже собственными арбузами, выращенными на красноярской земле! Выиграл от этого союза и Красноярск: парк, который реконструировал молодой учёный, и доныне является украшением города. 

Отсидев свои 8 лет в Сибири, Симиренко с молодой женой возвращаются из ссылки. Неблагонадёжная чета сразу привлекает внимание полиции, но мать Льва Симиренко добилась, чтобы сына и невестку оставили в покое и позволили поселиться на родине, во Млиеве. Так Россия и Украина получили великого помолога. Молодой аграрий взялся за дело с энтузиазмом и энергией, достойной всего их рода. Вскоре рассадник Симиренко был известен по всей Российской империи. Кроме отдалённых уголков севера, востока, юга и запада Европейской России, деревья посылали в Западную и Восточную Сибирь, Омск, Тюмень, Барнаул, Красноярск (помнивший чудесного садовода), Иркутск, а иногда в Николаевск и даже в Приморскую область.

Естественно, и Крым, и Кавказ, и Новороссийская губерния широко пользовались материалом Млиевского питомника. Приходили заказы из Средней Азии, Литвы и Польши. Примерно тогда же Симиренко вывел свой шедевр – ренет Симиренко. Назвал он его в память об отце. Эти яблоки знает каждый – сочные, сладкие и крепкие, они великолепно хранятся и неприхотливы в разведении, как и знаменитый сорт «Слава победителям»  – ещё один хит наших шести соток. Для многих северян яблоко – и значит симиренко.

После революции Симиренко поступил так же, как и его ровесник – легендарный Мичурин. Он передал свой питомник новой власти и далее работал на неё. Но судьба его сложилась трагично. Иван Мичурин жил и творил в атмосфере едва ли не поклонения, а Лев Симиренко погиб в 1920 году. История эта тёмная. Зимой старый учёный в упор был застрелен какими-то бандитами, бессмысленно и жестоко. Но питомник продолжал работать – его возглавил сын погибшего гениального помолога. В 1938 году Владимир Симиренко был расстрелян как «вредитель». А теперь наши сады и не представить без яблок, выведенных этими помологами.

Когда в Яблочный Спас вы понесете в церковь крепкие, спелые плоды – поблагодарите тех, чьими трудами и стараниями появилось у нас это чудо – превосходные русские яблоки. 

Также по теме

Новые публикации

В Высшей школе экономики (ВШЭ) состоялась стратегическая сессия «Сотрудничество России и стран Африки в области высшего образования в меняющемся мире», в которой приняли участие министры высшего образования Республики Бурунди, Республики Мали, Республики Нигер и Гвинейской Республики.
Каналы о России глазами иностранцев множатся в интернете, собирая сотни тысяч подписчиков по всему миру. Видеоролики о российских городах, образе жизни, русской культуре и кухне смотрят и комментируют. Достаточно подписаться на двух-трёх таких блогеров, чтобы очень скоро понять, благодаря системе интернет-рекомендаций, как много молодых, образованных и любопытных иностранцев выбрали Россию для проживания.
Осенью 2023 года власти Латвии, которые уже давно пытаются выдавить русскоязычных жителей из страны, пригрозили, что заявления на выдачу вида на жительство россияне должны подать до 1 апреля 2024 года. После этой даты всех, у кого есть российский паспорт и кто не сделал этого, обещают депортировать из страны.
Российско-германское движение городов-партнёров не сведено на нет, хотя и сталкивается с серьёзными препятствиями, считает вице-президент общества «Россия – Германия», член правления Международной ассоциации «Породнённые города» Анатолий Блинов. Об этом он заявил в рамках российско-германского круглого стола, состоявшегося 26 марта 2024 г.
Школа в киргизской деревне Достук известна на всю округу благодаря российским учителям, которые в ней работают. Родители школьников из других посёлков нанимают автобус, чтобы их дети могли учиться у российских специалистов. Супруги Юсуповы из Башкирии преподают здесь географию и биологию.
Сегодня обратим внимание на правописание аббревиатур, связанных со словом министерство. Как правильно: минкульт или минкультуры? Минобороны заявил или заявило? С прописной или со строчной буквы нужно писать эти сокращения?
В приграничных районах Финляндии резко сократилось население, закрываются магазины, школы, население бросает свои дома из-за отсутствия работы. Финский журналист Кости Хейсканен рассказал, как обернулись дела в Финляндии из-за разгула русофобии и почему при всём том политики не намерены сворачивать с антироссийского курса.
Цветаева