EN
 / Главная / Публикации / Русская семья

Русская семья

Марина Богданова20.03.2017

Семьеведение как наука оформилось не так уж давно – в XIX веке. Тем не менее труды по исследованию семьи выходят с завидной регулярностью. Тут нет ничего удивительного: из семей и складывается общество. Изучая историю отдельной семьи, невольно знакомишься с историей поколения. Что же представляла собой типичная русская семья до начала модернизации XX столетия? 

Дворяне. Долг и честь

Русский дворянин, едва родившись, уже имел свою цель и предназначение. Он был предназначен к службе – и не просто, а к службе государевой. Кроме того, ребёнок принадлежал к определённому роду, с самого рождения он был вписан в генеалогическую цепочку, являлся  не просто частным лицом, а продолжением своей фамилии. У него были предки, которых он, безусловно, знал и чтил, а его поведение должно было быть таково, чтобы ни в коем случае не запятнать фамильной чести, а наоборот – по возможности приумножить её. 


Семейный портрет в интерьере, 1840-е (неизвестный художник)

Пётр I закрепил обязанности дворянина – служить своему государю – и при этом принципиально открыл для недворян доступ в сословие (путём получения образования или выслуги). Для российского дворянина, чаще всего небогатого, само понятие  дворянства связывалось с образованием, воспитанием и долгом. «Кому много дано, с того много и спрашивается», – таково было неписаное кредо сословия. 

Необразованный дворянин был варваром; дворянин, грубо нарушающий кодекс поведения, мог утратить не только уважение окружающих, но и самый статус дворянина. «Чему учится дворянство – независимости, храбрости, благородству, чести», – говорил А. С. Пушкин, очень щепетильно относившийся к вопросам чести и благородства.

Патриархальные дворянские семьи, где полубог-отец, безусловный идеал, распоряжался всем и вся, не располагали к особой чувствительности и нежности. В дворянских семьях не было принято баловать детей, прислушиваться к их воле и желаниям, уважать  личность ребёнка. Наоборот: детей жёстко приучали к дисциплине, заботились об их образовании и воспитании, при этом к ним относились как к маленьким взрослым, без особых скидок. Эмоции не считались надежным критерием при выборе модели поведения, скорее, наоборот. Основные качества, которые надлежало воспитать, – храбрость, стойкость, вписанность в иерархию и умение держать себя с достоинством в любой ситуации. 

Ребёнок с самого раннего возраста обязан был научиться обуздывать свои порывы, дурное настроение, страхи и прихоти, а также неукоснительно выполнять свои обязанности. Благодаря физическим упражнениям, прогулкам в любую погоду, тренировкам и спартанскому обхождению в юном дворянине закалялось не только тело (что было необходимо для несения военной службы), но и дух. Дворянин с малолетства учился терпению и выдержке. Воспитанные люди, как считал А. С. Пушкин, отличаются от других невозмутимым спокойствием, которым проникнуты их действия, – спокойно двигаться, спокойно жить, сдержанно переносить утрату (измену) своих жён, близких и даже детей, тогда как люди низшего круга не могут спокойно снести невзгоды, не поднимая при этом крика. 

Начальным домашним образованием занимались специально нанятые специалисты, как правило иностранцы, – они же учили детей языкам, этикету, хорошим манерам. Танцы и музицирование носили обязательный характер. Балы были не просто танцевальными вечерами, но одной из форм организации дворянского социума, потому танцы считались делом важным и относились не столько к развлечениям, сколько к обязанностям, а обязанности свои дворянин учился выполнять свято. Отец и мать принимали  участие в воспитании своих чад большей частью в качестве морального примера, но надо сказать, что авторитет родителей чаще всего был огромным. 

Вся жизнь дворянина была пронизана сетью писаных и особенно – неписаных правил, нарушение которых могло стоить очень дорого. Усвоить эти правила дети могли, глядя на старших, сознательно или бессознательно перенимая их манеру поведения, а вместе с тем и мировоззрение. 

Юношей по достижении ими определённого возраста отправляли учиться в высшие учебные заведения, далее они поступали на государственную службу (военную или гражданскую). После введения «Указа о вольности дворянской» дворянин имел право отказаться от государственной службы и заниматься своим поместьем, что тоже требовало недюжинных усилий и немалых знаний. 

Юную дворянку ждало замужество – или грустное положение старой девы. Неоднократно бывало, что одна из сестер оставалась незамужней, чтобы жить при немолодых родителях и покоить их старость. Если девушке была оказана честь быть фрейлиной при императорском дворе, она исполняла обязанности фрейлины – пока не выходила замуж, после чего, как правило, увольнялась.

Девушки не пользовались никакой свободой до замужества – репутация и честь их охранялась крайне бдительно. Девушка, бросившая тень на свою репутацию, покрывала позором не только себя, но всю свою семью – и не только сама лишалась возможности устроить своё семейное счастье, но и сёстры ее оказывались под подозрением. Это было совершенно недопустимо. Вспомним: когда Анатоль Курагин попытался увезти юную Наташу Ростову и тайно обвенчаться с ней, скомпрометированная Наташа переживала свой позор и горе с такой силой, что заболела горячкой и была на волосок от смерти. После замужества вчерашняя девочка становилась взрослой дамой, её статус совершенно изменялся, ей была позволена существенно большая свобода – и в любом случае, при всем почтении к родителям, авторитет мужа был для неё не меньшим, чем авторитет отца. 

Для сына же подчинение отцу не прекращалось вместе с браком – и даже с рождением детей. Причина тому проста: служение женщины-дворянки предполагалось в семье, дворянин же главным образом служил обществу. Кстати, браки заключались, в основном, старшим поколением – по крайней мере, первые. Вдовец или вдова уже могли слушать своё сердце, но хотя мужчина и вступал в свой первый брак уже относительно зрелым человеком, невесту ему обычно выбирали родители. 

В России, сравнительно с Европой, женщинам была предоставлена определённая экономическая свобода. Так, право на своё приданое супруга сохраняла в любом случае. Если супруг был мотом и управлял имением неразумно, супруга могла подать на него жалобу, блюдя интересы свои и детей. Развод был очень сложен, при некоторых условиях брак могли аннулировать, но сторона, признанная виновной, лишалась возможности венчаться снова. Единственное исключение – если одна из сторон (в бездетном браке или при взрослых детях) выражала намерение уйти в монастырь. Аргумент «не сошлись характерами» не считался причиной для развода. Чаще практиковался обычай разъезжаться, формально при этом оставаясь супругами. В этом случае муж был обязан содержать жену, выплачивая ей алименты, если, конечно, разъезд не был вызван её недопустимым поведением. 

Вообще же по Российским законам жена обязана была всюду следовать за своим супругом, повинуясь ему, в противном случае он мог настоять на соблюдении своих прав. К слову сказать, жёны декабристов, отправившиеся вслед за своими мужьями на каторгу, совершали безусловный подвиг любви, но вовсе не «взламывали» закон изнутри, а просто отказывались пользоваться льготами. Их брак мог считаться аннулированным из-за недопустимого поведения их мужей, лишённых дворянства, и это было бы воспринято обществом с полным сочувствием: ведь их «злодеи»-мужья извергли себя из сословия, нарушив долг государю своим мятежом. Но добровольно разделяя судьбу своих мужей, эти дамы де-юре отказывались от всех сословных привилегий, так как жена по закону принимала социальный статус мужа. Помешать им общество не имело ни права, ни возможности: истинные дворянки, они следовали долгу перед своей семьей, даже если исполнение этого долга выглядело как натуральное самоубийство. 

Естественно, идеализировать целое сословие невозможно, да и не нужно, тем не менее российское дворянство с его поэтикой долга, служения и чести оставалось уникальным как по российским, так и по мировым меркам. Возродить его, увы, не получится, поскольку невозможно возродить ту среду, что питала его. Нам остаётся только великая русская литература (до определённого периода – исключительно дворянская) и мемуары, сохранившие для нас дух российского дворянства. 

Купечество. Архаика и прагматичность

В массовом сознании купеческая семья ассоциируется, в первую очередь, с «Домостроем», а во вторую – с пьесами «певца Замоскворечья» А. Н. Островского, и мир купечества считается косным и слишком уж расчётливым. Некоторая правда в этом, безусловно, есть: купечество, столько сделавшее для развития и изменения России, для себя в качестве ведущего направления  предпочитало стабильность и респектабельность. 

Быт и обычаи дворян и интеллигенции менялись в зависимости от времени и моды, а в семьях купцов порядок, заведённый при дедах и прадедах, мог сохраняться – и не надоедал. 


А. Рябушкин. Семья купца в XVII веке, 1896 г.

Даже излюбленный наряд купцов не менялся веками, так, Р. М. Кирсанова, знаменитый исследователь народного костюма, писала, что старинные кафтаны-сибирки вплоть до начала XX в. «служили "миллионщикам" средством эпатажа, нарочито выражающим стремление подчеркнуть свою сословную принадлежность»

Жены и дочери купцов, впрочем, с большой охотой следовали за модой, тем более что денег на это хватало. Богатые платья из плотных, блестящих тканей, дорогие шали (ценимые дворянками лет двадцать тому назад), массивные драгоценности – всё было направлено на то, чтобы показать: дела у главы семьи идут отлично, и относилось до некоторой степени к представительским расходам. 

Жизнь купца была ориентирована на общество, должна была быть одобрена уважаемыми людьми – представителями государственной власти или же элитой купечества. Надо было соблюсти тонкую грань между шиком и транжирством (последнее решительно не одобрялось) – и тогда можно было рассчитывать на известный почёт и уважение в своём сословии. 

Купцы предпочитали жить в замкнутой среде: жены купцов были в подавляющем большинстве купеческими дочерьми, с малолетства привыкшими к расчётам, впитавшими дух коммерции, а если нужно, способные подменить мужа, уехавшего по торговым делам. Овдовев, купчиха вполне могла вести дело самостоятельно до тех пор, пока не подрастут наследники. Купеческие сыновья рождались, чтобы продолжить отцовское предприятие, их мнением на сей счет не особенно интересовались. 

Как правило, детей обучали менеджменту и делопроизводству со школьного возраста, «не отходя от кассы». Мальчиков потом могли отдать в реальное училище, но в гимназию купцы отправляли детей неохотно, чтобы, боже упаси, в голову чаду не пришла опасная блажь бросить родительское дело от большой образованности. Впрочем, постепенно идея, что высшее образование – не блажь, а благо, достигла и купеческой среды: в начале XIX века открылись высшие учебные заведения – Московское коммерческое училище и Московская коммерческая академия. Образование девочки тоже не ограничивалось умением шить, вязать, бояться Бога и мужа и вести хозяйство. Никого не удивляло, если грамотная дочка вела бухгалтерию своего отца (естественно, если дело было не такого размаха, чтобы требовалось приглашать специалиста со стороны). Ну и, разумеется, женщины купеческого рода обязаны были угодить своему хозяину и повелителю: вести дом так, чтобы при похвальной экономии было «от людей не стыдно» и «других не хуже».

Купеческие династии принесли много пользы России. Именно купцы, люди богатые и богобоязненные, «понимающие», спонсировали строительство больниц, консерваторий, училищ и музеев, щедро давали денег на различные проекты, не несущие прямой выгоды, но необходимые для общества в целом. Именно из купеческих семей-кланов, с их прагматичностью, здравым смыслом и респектабельностью, возведённой в культ, вышли поэт В. Брюсов, меценаты Мамонтов, Третьяков, врач С. Боткин и множество людей, которыми Россия по праву гордится.  

Духовенство. Колокольные дворяне

Духовенство – сословие в России издавна почитаемое. Семейственность и семейные связи в среде духовенства были особенно важны (естественно, речь идёт о «белом», женатом духовенстве, «чёрные» уходили из мира и у них, конечно, уже не могло быть никаких мирских привязанностей, в том числе и родственных). Но для приходского священника семья была одной из очень важных составляющих. 

Как поп для своих прихожан должен был быть нравственным ориентиром, так и для женщин прихода попадья становилась моральным примером. Ошибки, дурные привычки, промахи превращали семью священника в «притчу во языцех». Вся жизнь семьи священника внимательно и придирчиво разбиралась и анализировалась, в селах – не без зависти (поскольку материальное положение и авторитет священника в основном были все же выше, чем у рядового крестьянина), в городах – не без насмешки. 


Б. Кустодиев. Портрет священника и дьякона (Священники. На приёме), 1907 г.

Семейная жизнь священников жёстко регулировалась каноническими правилами. Развод и последующий новый брак был возможен для мирянина, хотя и с немалыми сложностями, но для священника – немыслим. Более того, невозможен был второй брак, так что потерявший супругу священник оставался вдовцом до конца дней. Не мог священник жениться на инославной, равно как и дети священника должны были соединяться только с православными, дом священника должен был быть очагом православной культуры. Супругой священника не могла стать вдова или актриса. В случае неблаговидного поведения жены священника он должен был или оставить её, или расстричься. 

Чадородие поощрялось, поэтому в семьях священников было, как правило, несколько детей – и всем им полагалось дать образование, воспитание, подготовить к будущему служению. Было совершенно естественно, что поповича в будущем ждёт семинария, после которой он станет попом, а поповна окажется попадьей. Как правило, сын наследовал приход за отцом – закончив обучение и рукоположившись, он возвращался домой с молодой женой и продолжал службу в родном селе.
 
Другим способом получить приход – было жениться на поповне. Жениться будущий священник мог только в очень короткое время – до принятия пострига, а притом что 10 лет молодые люди проводили в семинарии, выбор будущей спутницы жизни превращался в серьёзную проблему – ведь искать надо было не только жену, но и соратника, единомышленика, которому ты можешь доверить своё будущее и будущее своих детей, с кем построишь «домашнюю церковь». 

Если у представителей других сословий было достаточно времени и возможностей, чтобы выбрать невесту, ближе узнать её и всё решить не торопясь, то духовенство такой возможности было лишено. Не решаясь принимать обеты монашества и не найдя себе супругу, многие будущие иереи откладывали своё посвящение в сан, но отсрочка давалась ненадолго. Впрочем, делу помогали специальные епархиальные училища для дочерей священников, где девушки получали не только общее образование, но и готовились стать попадьями, помогать своим будущим мужьям, а для этого обучались церковнославянскому языку, уставу, истории церкви и церковному пению. Попадья чаще всего организовывала в приходе благотворительность, к ней ходили женщины за советом и сочувствием, при этом она обязана была безупречно вести дом и хозяйство, освобождая мужа от всех проблем, чтобы он мог всецело отдаться своему служению. 

В целом приходов было меньше, чем претендентов, кроме того, не все дети, рождённые в духовенстве, хотели в будущем повторить судьбу своих родителей. Те, кто отказывался от семинарии – или был выгнан оттуда, а также те, кто оставался до 15-летнего возраста при отце, не получая соответствующего образования, исключались из духовного сословия. После чего они имели возможность приписаться к мещанству, крестьянству или купечеству. Если же попович оказывался не приписанным никуда и вдобавок неучем, то его отправляли в солдаты. 

Дети священников при поступлении на гражданскую службу пользовались теми же правами, что и личные дворяне. Именно из среды духовенства вышло большее количество разночинцев – людей, получивших образование, но при этом не имеющих дворянства или достаточной материальной поддержки от богатой родни. Они могли рассчитывать лишь на свои руки и свою голову. При этом многие из них получили глубоко религиозное воспитание в детстве – и гордились своим «колокольным дворянством»

Крестьяне. Древний мир в Новое время

Понятие «семья» у крестьянина распространялось не только на супружескую пару и их детей. Как правило, семьи были очень большими, в одной избе жило несколько поколений, старики-родители, их сыновья, как холостые, так и женатые – со своими семьями, а также незамужние дочери – так что бывало, что, не считая малолетних детей, в избе проживало 12–20 человек. Семья строилась по принципу жёсткой иерархии и патриархальности. Непосредственно в избе всем хозяйством руководила «большуха» – чаще всего это была свекровь, безусловно помыкавшая всеми женщинами в доме, особенно доставалось от неё молодым неопытным невесткам. По смерти свекрови титул большухи и управление «квашнёй и ухватом» переходило к жене старшего сына. 

Сплошь и рядом это приводило к целому ряду конфликтов в семье, но отделиться и жить своим домом было далеко не всегда возможно – и экономически, и административно: иногда барин прямо запрещал такое расселение. Таким образом было легче вести налоговый учёт, собирать рекрутов, да и трудно было бы делить на всех скот. Психологические проблемы при диком перенаселении в расчёт не принимались, и практически вся жизнь крестьянина происходила на глазах других людей – в том числе детей, – так что для крестьянского ребенка ни сексуальная жизнь взрослых, ни ссоры между ними, ни тяжёлые сцены вовсе не являлись чем-то скрытым. 

Жизнь крестьянина была подчинена годовому кругу сельскохозяйственных работ. У каждого члена семьи, даже самого маленького, были свои посильные обязанности по дому и хозяйству, которые они должны были выполнять и за страх, и за совесть. Во время страды, при посевной или во время уборки урожая, в самые горячие дни, дома оставались только малолетние дети или уж совсем немощные старики. 

С самого раннего возраста дети приучались к труду: хозяйство русского крестьянина не могло прокормить неработающего, поэтому трудиться приходилось всем. Девочки начинали прясть и ткать с 6 лет, и к 10–12 годам были уже умелыми работницами, начинали скапливать себе «укладку» с приданым: холсты, полотенца, рубахи и платья. Такие «бабьи укладки» считались неприкосновенной собственностью женщины, то приданое, которое ей «выделяла» семья при её выходе замуж, принадлежало ей – и муж не имел права на него посягнуть или потребовать отчёта в деньгах, вырученных за продажу холстов или пряжи. 

И. Куликов. В крестьянской избе, 1902 г.

Мальчики учились владеть топором, обрабатывать землю, управляться с лошадьми. Если деревня славилась тем или иным промыслом, то детей обучали ему с малолетства: лишняя копейка в хозяйстве никогда не мешала. 

Образование в крестьянских семьях в основном сводилось к профессиональным навыкам, к религиозному обучению – самые распространённые молитвы и рассказы «из Писания» – и к обучению этическим нормам крестьянского мира. 

Жизнь в деревне была основана на неписаных законах, множестве обычаев, суеверий и примет – и относились к ним очень серьёзно. Старухи и старики, рассказывая детям сказки, бывальщины, случаи и разные легенды, обучали их поведению в самых разнообразных ситуациях. Практически любое действие деревенского жителя, каждое событие в его жизни, сопровождалось целым рядом примет, присловий, подходящих к делу историй – и  таким образом дети воспринимали то органическое мировоззрение, полухристианское, полуязыческое, которое было свойственно русскому крестьянству и оставалось неизменным на протяжении веков. 

Купая младенца, кормя его, массируя ему ручки и ножки или баюкая, мать, бабушка или старшая сестричка непременно произносили старинные «пестушки», «гулюшки», колыбельные, пели песенки, таким образом побуждая запоминать и повторять рифмованные строчки. Книжная грамотность в деревнях была не особенно распространена, но вся необходимая информация передавалась от поколения к поколению – и неразвитыми деревенских малышей назвать было совершенно невозможно. 

К сожалению, Н. А. Некрасов, воспевший крестьянских детей в проникновенных строчках, был совершенно прав, с горечью констатируя: «…вырастет он, если Богу угодно, а сгинуть ничто не мешает ему». Детская смертность в крестьянских семьях была чрезвычайно высока – скученность, антисанитария, отсутствие нормальной медицинской помощи – и при этом плохой надзор за маленькими приводили к тому, что из 8–13 детей, рождавшихся в семье, лишь 3–4 доживали до совершеннолетия. Впрочем, родители воспринимали это философски: Бог дал, Бог и взял. Смерть в крестьянском обиходе вовсе не была чем-то из ряда вон выдающимся, к ней, в сущности, относились вполне спокойно. Пугала смерть внезапная, неправильная, противоестественная, а смерть от болезни или старости не воспринималась как трагедия.

Замуж в деревнях выходили довольно рано – на 16 году девушка уже вполне могла быть просватана. Женихи, в основном, были старше невест на пару лет, но могли оказаться и младше – если того требовали интересы хозяйства, например, чтобы по случаю породниться с богатой семьей. 

По сравнению с дворянскими дочерьми, юные крестьянки пользовались неограниченной свободой: посиделки, на которые приходили парни, прогулки, беседы, – даже добрачная жизнь не считалась особенным грехом, а в отдельных губерниях даже предписывалась, при условии, конечно, что «венец всё прикроет», – ведь когда и погулять, как не в девках. Но супружеская измена в деревнях каралась страшно, впрочем, только женская. Муж и отец обладал всеми правами на жену и детей, его слово было решающим. Тем не менее мир, общественный контроль, мог вмешаться в дела семьи, если мужчина слишком злоупотреблял своей властью – или, напротив, полностью пренебрегал своими обязанностями как главы семьи. 

Уравновешенное, сбалансированное миропостроение крестьянского мира базировалось на глубоко архаичных началах: современному человеку довольно трудно понять, как можно прожить в ситуации деревни XIX века, равно как и для крестьянина, попавшего в большой город, было совершенно непонятно, как выжить одному в этом громадном муравейнике. Если дворяне, помещики, знали свой народ, умели с ним договариваться, жили рядом с ним, то для интеллигентных горожан-народников реальное русское крестьянство оказалось совершенной неожиданностью, «землей неведомой». 

После Октябрьских событий, когда Русь оказалась «взвихренной», все изменилось. Но это совсем другая история.

Рубрика:
Тема:

Также по теме

Новые публикации

Имя этого человека на долгие десятилетия было вычеркнуто из русской литературы. Его стихи тайно в СССР переписывались от руки, во многих казачьих станицах и хуторах ходили легенды, что именно где-то тут  он то ли жил, то ли останавливался вместе с казачьими отрядами во время Гражданской войны.
В Высшей школе экономики (ВШЭ) состоялась стратегическая сессия «Сотрудничество России и стран Африки в области высшего образования в меняющемся мире», в которой приняли участие министры высшего образования Республики Бурунди, Республики Мали, Республики Нигер и Гвинейской Республики.
Каналы о России глазами иностранцев множатся в интернете, собирая сотни тысяч подписчиков по всему миру. Видеоролики о российских городах, образе жизни, русской культуре и кухне смотрят и комментируют. Достаточно подписаться на двух-трёх таких блогеров, чтобы очень скоро понять, благодаря системе интернет-рекомендаций, как много молодых, образованных и любопытных иностранцев выбрали Россию для проживания.
Осенью 2023 года власти Латвии, которые уже давно пытаются выдавить русскоязычных жителей из страны, пригрозили, что заявления на выдачу вида на жительство россияне должны подать до 1 апреля 2024 года. После этой даты всех, у кого есть российский паспорт и кто не сделал этого, обещают депортировать из страны.
Российско-германское движение городов-партнёров не сведено на нет, хотя и сталкивается с серьёзными препятствиями, считает вице-президент общества «Россия – Германия», член правления Международной ассоциации «Породнённые города» Анатолий Блинов. Об этом он заявил в рамках российско-германского круглого стола, состоявшегося 26 марта 2024 г.
Школа в киргизской деревне Достук известна на всю округу благодаря российским учителям, которые в ней работают. Родители школьников из других посёлков нанимают автобус, чтобы их дети могли учиться у российских специалистов. Супруги Юсуповы из Башкирии преподают здесь географию и биологию.
Цветаева