Если пудру, румяна и прочую декоративную косметику у нас производили и импортировали с незапамятных времён, то духи в России появились не так уж и давно. Доподлинно известно, что флакон духов на основе амбры был преподнесён иноземными послами царевне Софье. Однако по-настоящему активно пользоваться разнообразным парфюмом русские красавицы начали лишь в XIX веке.

Действительно, никакой информации о широком употреблении духов в России до XIX века нет. Собственно, в них практически не было смысла: душистая пудра, помады и притирания с отдушками и так создавали изрядный «парфюмерный шум». Только с XIX века у нас стали открываться первые фабрики по производству парфюмерии, хотя в Европе уже давным-давно были известны и одеколоны, и, собственно, духи.

Король русского парфюма

В 1843 году француз Альфонс Ралле (Альфонс Антонович, как значилось в паспорте) открыл в Хамовниках небольшую фабрику по производству стеариновых свечей. Дела у француза пошли в гору: хорошее качество продукции и разумная экономическая политика привели к тому, что крохотная фабрика разрослась до большого комплекса. И тогда Ралле смог позволить себе разнообразить ассортимент выпускаемой продукции. Он начал выпускать парфюмерию: одеколоны, помаду, духи, мыло.

Душистое сырьё привозили из Франции, к работе были привлечены лучшие парфюмеры – и результат не заставил себя ждать. Предприятие удостоилось чести стать поставщиком двора Его Императорского Величества, четырежды премировалось Гербом – что было высшей наградой для фирмы, как в СССР – «Знак качества».

К слову, чтобы фирма считалась официальным поставщиком двора, ей требовалось в течение 8–10 лет выполнять заказы двора, иметь безупречную репутацию и, разумеется, отличные отзывы от потребителей. Поставщик не мог позволить себе скандалов, связанных с внезапным снижением качества выпускаемой продукции. Звание давалось персонально владельцу фирмы, то есть при смене владельца требовалось доказать, что фирма осталась на прежнем высоком уровне.

Ралле стал королем парфюмерного рынка России, и вполне заслуженно. У фирмы «Ралле и К°» имелись свои пряно-ароматические плантации в России, а для производства флаконов в Москве специально был построен хрустальный завод (теперь на его территории располагается известный дизайн-завод «Флакон»). К тому же их духи и одеколоны, даже самые известные – «Царский вереск», «Фея роз», «Серебристый ландыш», «Букет Наполеона» (к 100-летию Бородинской битвы) и так далее – стоили недёшево, но вполне доступно для населения. В рекламных буклетах покупателям предлагалось «более ста запахов цветочного о-де-колона во флаконах по 60 копеек и по 1 рублю». Именно фирме Ралле принадлежит изобретение такой актуальной для России новинки, как «зимние духи» или «духи для мехов». Они взаимодействовали с мехом, учитывая его естественный запах, и раскрывались на морозе особенными звенящими нотами. Помните, у Блока?

Она пришла с мороза,

Раскрасневшаяся,

Наполнила комнату

Ароматом воздуха и духов.

Скорее всего, юная красавица носила именно «Парфюм де фурор».

После революции всему этому великолепию пришёл конец. Национализированная фабрика стала Мыльно-парфюмерным заводом № 17 – и никаких духов там уже не производили: новому государству они были не нужны. Впоследствии фабрика короля российской парфюмерии была переименована – и теперь это фабрика «Свобода», действующая и по сей день.

Золотой век

Успех Ралле подействовал окрыляющее – и вскоре в России появилось сразу несколько конкурирующих компаний, занимающихся парфюмерией, тем более что на Западе новым парфюмерным компаниям пробиться было почти невозможно из-за слишком высокой конкуренции. До тонкости освоившие технологию и секреты производства, молодые и амбициозные специалисты приезжали сюда и состязались в изобретательности и изысканности. В России начался золотой век парфюмерной промышленности.

Читайте также: «Бела – румяна – черноброва»: как пользовались косметикой на Руси и в России

Новая отрасль становилась все более важной, к тому же поэтический Серебряный век был буквально помешан на ароматах – женщины кутались в них, оставляя за собой шлейф благоухания. Духами пропитывались и бумага для писем, и носовые платочки, и даже матерчатые пуговки на платье. Запах становился почти визитной карточкой – и фетишем.

Этикетки и рекламные плакаты для парфюмерной промышленности рисовали лучшие художники, улавливая требования общества и вместе с тем диктуя ему стиль жизни. Вдохновившись ароматом духов «Лила Флёри» фабрики «Виктории Регина», композитор Оскар Кнаубе написал популярнейший вальс «Лила Флёри».

Александр Остроумов, один из немногих русских парфюмеров и косметологов, открыл в те поры единственный в мире Институт врачебной косметики и выпустил целую книгу отзывов о своей продукции – все знаменитости театра и кино отметились у него, не скупясь на восторги. Адольф Сиу, прославленный на всю Россию кондитер, устроил у себя на производстве парфюмерный цех – экстра качества. Подарочные наборы Сиу – одна линейка шоколадных конфет и соответствующих духов, элитного мыла или одеколона – пользовались феноменальным успехом.

Бурно развивалась и химическая промышленность – в Петербурге с 1860 года действовала «Санкт-Петербургская химическая лаборатория», позже превратившаяся в фабрику «Северное сияние». Разработанные лабораторией и запущенные в продажу одеколоны «Тройной», «Красная гвоздика» и духи «Лесной ландыш» известны и сейчас.

Говоря о русской парфюмерии, невозможно не вспомнить Генриха Брокара. Запатентовав новый способ производства концентрированных духов, Брокар продал патент – и на вырученные деньги открыл собственное дело в России. Как и Ралле, он начинал с малого – поскольку парфюмерное предприятие серьёзного уровня требовало серьёзнейших капиталовложений.

В начале карьеры фабриканта Брокар занялся мыловарением, сделав ставку на самое дешёвое, «народное» мыло. Тут пришлось приложить всю свою смекалку, но в результате продукция Брокара стала желанным «городским гостинцем» для любой крестьянской семьи. За копейку – кусок мыла, а за три копейки – целый косметический набор в красивой коробке: мыло, пудру и помаду, предел желаний деревенских модниц.

Мыло-шар, зеленое мыло-огурец – в форме огурца и с соответствующим свежим запахом, детское мыло с выдавленными на брусочке буквами – вся эта продукция уходила буквально влёт. Многие потом вспоминали, что учились распознавать буквы в раннем детстве – по Брокару.

Яркие этикетки с картинками, грамотная реклама и добротное качество продукции привели к тому, что предприятие процветало. Но Брокар вовсе не желал оставаться «мыльным королём». Он, потомственный парфюмер, с ранней юности готовился к иной карьере. Одеколоны и духи Брокара были хороши, но известность его как производителя дешёвых товаров для простонародья долго мешала ему. Приходилось прибегать к рекламным акциям.

На Всероссийской промышленно-художественной выставке 1882 года, проходившей в Москве на Ходынском поле, Брокар шокировал Москву, соорудив фонтан из своего хитового «Цветочного» одеколона. По свидетельству очевидцев, у фонтана собирались толпы народа, макающие в даровой парфюм платки, кашне, а некоторые, особо ретивые, – даже пиджаки. На выставке продукция товарищества «Брокар и К°» была удостоена Золотой медали. Но подлинной славы Брокар добился летом 1873 года, когда Москву посетила Её Императорское Высочество Великая Княгиня Мария Александровна, Герцогиня Эдинбургская. В жизнеописании Брокара сказано: «Во время Высочайшего приема в Кремлевском дворце Генрих Афанасьевич Брокар имел счастье представляться Великой Княгине и, приветствуя августейшую гостью, лично поднес Ее Императорскому Высочеству букет цветов, составленный из роз, ландышей, фиалок, нарциссов и других душистых цветов, которые были необычайно искусно сделаны из воска, причем были отдушены соответствующими запахами. Этот букет производил полную иллюзию настоящих живых цветов и вызвал удивление всех, кто присутствовал на Высочайшем приеме. Её Императорское Высочество выразила свое удовольствие Генриху Афанасьевичу и благодарила его».

Парфюм Страны Советов

В 1917 году фабрика Брокара была национализирована и стала Замоскворецким парфюмерно-мыловарным комбинатом № 5. Первоначально корпуса предполагалось отдать Монетному двору, но возглавлявшая предприятие революционерка Евдокия Уварова, работавшая ещё у Брокара, дошла до самого Ленина и убедила его, что всё оборудование сохранено – а мыло новому государству ещё пригодится.

Главным мастером-технологом комбината стал француз Огюст Мишель. В общей сумятице и разрухе он оказался единственным мастером-специалистом. Им были составлены духи и одеколон «Кармен», мыло «Букет моей бабушки», одеколон и духи «Кремль» – и духи «Красная Москва», ставшие визитной карточкой парфюмерии Страны Советов.

На самом деле «Красная Москва» стала вынужденно упрощённой репликой придуманного Огюстом Мишелем «Любимого букета императрицы» – тот парфюм был составлен к 300-летию дома Романовых в 1913 году, уже после смерти Брокара. Разумеется, выпускать его под прежним названием было невозможно, а требовался сильный, яркий, гениальный аромат. Мастеров, равных Мишелю, в России больше не осталось – ведь парфюмером, как музыкантом, мало родиться – их обучают с детства, много лет, да и с ингредиентами для высокой парфюмерии в Советской России было сложно.

В 1934 году Огюст Мишель был арестован. Дальнейшая судьба мастера неизвестна – иные говорят, что он сгинул в ГУЛАГЕ в 30-е годы, кто-то считает, что он изменил имя и фамилию и скрылся, якобы во время войны его с семьей видели в эвакуации не то в Ташкенте, не то в Свердловске. Тем не менее Огюст Мишель, Август Ипполитович, в практически невероятных условиях сумел подготовить учеников, а те, в свою очередь, сохранили его традицию до наших дней. Так, один из ведущих парфюмеров России Марина Анатольевна Степанова, автор духов «Золото скифов», «Кузнецкий мост» от Nouvelle Etoile, как теперь называется «Новая заря», – ученица ученика Мишеля.

Советскому молодому государству парфюмерия была не нужна и непонятна. Стояли иные задачи: справиться с разрухой, с антисанитарией, вывести вшей, снабдить людей мылом и обучить азам гигиены.

Мыловаренные комбинаты с этой задачей худо-бедно справлялись. Но вихри революции постепенно улеглись, и предприятия опять заработали. Постепенно стало понятно, что кроме мыла и зубного порошка нужны кремы, одеколон, пудра – всё, что делает жизнь мягче и привлекательнее.

В 1921 году был создан трест «Жиркость», объединивший все оставшиеся парфюмерно-косметические предприятия. По языковой моде того времени трест «Жиркость» именовали сокращенно – ТЖ, что звучало куда изысканнее, чем официальное его наименование, – «ТэЖэ». Во главе его встала партийная деятельница Полина Семёновна Жемчужина.

«Ликвидация гигиенической безграмотности» поддерживалась на самом высоком уровне – передовики производства писали в газетах, что в новом быте у них есть теперь и одеколон, и зубной порошок. Рекламные плакаты призывали граждан пользоваться кремом и советским душистым мылом. Женщины всеми правдами и неправдами старались достать пудру, помаду и прочее.

В 1931 году Жемчужина стала директором фабрики «Новая заря» – так теперь назывался прежний Замоскворецкий комбинат № 5, а в 1936 – начальником Главного управления парфюмерно-косметической, синтетической и мыловаренной промышленности. С её именем связывают и духи «Красная Москва», и немало других достижений советской парфюмерной промышленности. Увы, Жемчужину не спасла ни дружба с супругой Сталина Аллилуевой, ни высокопоставленный супруг – она попала в жернова системы и прошла и пытки, и лагерь, и ссылку. Но российская парфюмерия должна быть ей благодарна за помощь и поддержку в самое трудное своё время, когда решался вопрос, быть или не быть целому направлению.

Советская парфюмерия традиционно считалась хорошей. Производство регулировалось правилами ГОСТа, потому качество более-менее поддерживалось на одном уровне. «Новая заря», «Северное сияние» и рижский «Дзинтарс» выпускали и духи в изящных флаконах, и одеколоны.

Знаменитый «Тройной» одеколон и «Гвоздика» употреблялись не только для освежения. Ими смачивали порезы после бритья («Тройной» делался на 64 % спирте), а «Гвоздику» помнят, наверное, все советские дети – считалось, что её запах отпугивает комаров.

Запахи, согласно все той же французской школе, в основном были лёгкие, цветочные или тяжёлые, восточные – для женщин и древесно-травянистые – для мужчин. Линейки создавались самые разные – так, на «Новой заре была разработана и пользовалась спросом «парфюмерная пушкиниана» – «Сказка о царе Салтане», «Пиковая дама», «Сказка о рыбаке и рыбке».

Красивые коробки и изящные флаконы какого-нибудь парфюма – к примеру, «Юрмалу», «Красный цветок», «Леля» с палехским пастушком, играющим на рожке, – можно было встретить в любой квартире: даже когда духи почти кончались, их не выбрасывали, а хранили на подзеркальном столике, украшая интерьер. А некоторые ароматы бережно сохранились до сих пор – и сегодня есть ценители ретро-духов – «Серебристого ландыша», «Елены» и, конечно, легендарной «Красной Москвы». Потому что классика есть классика.