Накануне второй годовщины подписания Договора между Российской Федерацией и Республикой Крым, который воссоединил Крым и Севастополь с Россией (18 марта), мы поговорили с человеком, чей вклад в «Крымскую весну» переоценить невозможно, – членом Совета Федерации от Республики Крым, председателем Русской общины Крыма Сергеем Цековым. В интервью «Русскому миру» сенатор рассказал о гражданской активности крымчан, о том, какие события предшествовали референдуму, о современных трудностях и победах, жизни в Крыму после воссоединения с Россией.

– Вы являетесь председателем в прошлом крупнейшей на Украине организации российских соотечественников, которая действует и сейчас – Русской общины Крыма. Как вам работалось на Украине?

– Русская община Крыма (РОК) – уникальная организация. Это единственная организация соотечественников за пределами России (по тем временам), которая обладала серьёзной материальной базой, кадрами, вертикальными и горизонтальными связями. Практически все вопросы, связанные с защитой прав российских соотечественников в Крыму, поднимала РОК.

Мы активно участвовали в политическом процессе на полуострове. В своё время РОК была учредителем движения «Русское единство», а затем – одноимённой партии.

Мы были активными участниками «Крымской весны». Вообще, все 20 с лишним лет существования организации её влияние на процессы в Крыму было очень большим. Глава Республики Сергей Валерьевич Аксёнов является первым заместителем председателя РОК. Практически все представители РОК избраны в различные органы власти Крыма. Это говорит об уровне организации.

– Как изменились цели и задачи РОК сейчас?

– Всё то же самое – защита русского языка, культуры, единства Православной церкви, нашего исторического наследия, воспитание патриотизма, образование, работа с молодёжью...

Сейчас одно из важнейших направлений нашей деятельности – это сохранение межнационального мира и согласия. Россия – многонациональная страна, и в ней практически в каждом субъекте существуют национальные общины: татарские, башкирские, чувашские, представителей других государств – немецкие, болгарские и т. д. У нас в Крыму есть татарская община. 

Мы представляем русскую общину Крыма в широком понимании этого слова. К примеру, глава республики – член общины, но он всё-таки глава республики, он должен следовать интересам всех граждан РФ, проживающих в Крыму. А вот для межнационального диалога крайне важна русская община Крыма. 

– А как обстоят дела с украиноязычными жителями Крыма?

– Их у нас совсем мало. Но они обеспечены и школами, и детскими садами. РОК выступает за сохранение украинского языка на полуострове. Наряду с русским и крымско-татарским языками украинский язык в Крыму является государственным. И если жителям Крыма нужны украиноязычные школы – их должно быть столько, сколько нужно, ни больше, ни меньше. Мы, в отличие от Украины, уважаем стремление родителей обучать своих детей на их родном языке.

– Ещё в 2012 году, будучи депутатом крымского парламента, Вы предложили сделать Крым символическим субъектом Российской Федерации. Как на это отреагировали крымчане тогда?

– Позиция РОК все годы её существования заключалась в том, что Крым является неотъемлемой частью великого и единого Русского мира. Об этом мы говорили, наверное, если не все 20 лет существования организации, то последние лет 15–16 – точно. То есть это понимание возникло где-то в середине 90-х годов.

Поэтому, выступая на Всемирном конгрессе российских соотечественников в Петербурге, я фактически сказал то же самое и при этом предложил сделать Крым символическим субъектом Российской Федерации.

Безусловно, в рядах РОК это нашло понимание, но широкого эффекта не было. В тот период мы работали в условиях жёсткой информационной блокады. Но те жители Крыма, которые прочитали моё выступление в «Крымской правде», отнеслись к нему с одобрением. Дело в том, что в течение всех лет нахождения полуострова в составе Украины, согласно всем социологическим опросам, большинство крымчан – более двух третей – считали, что Крыму будет лучше в составе России.

– Могли ли жители Крыма осенью 2013 года представить себе, что уже через несколько месяцев они будут в составе Российской Федерации?

– Осенью 2013 года мы уже чувствовали, что у нас будет особый путь, учитывая то, как развивалась ситуация на Украине. Я не знаю, чувствовали ли это крымчане, но руководство Крыма это чувствовало. Уже после первых событий на Майдане, в конце ноября, президиум Верховного совета Крыма собирался почти ежедневно. И уже тогда председатель Верховного совета Крыма Владимир Андреевич Константинов не один раз говорил о том, что Украина станет федеративным государством, а у Крыма будет особый путь. В тот момент мы себе ещё не представляли, каким именно будет этот путь, но уже всерьёз думали о Крыме как о суверенном государстве.

Мы в тот момент боялись ссорить Украину с Россией, как и многие годы до этого, поэтому изначально мы свой путь представляли именно таким. Это уже потом мы поняли, что можем воссоединиться с Россией, то есть стать независимым государством и потом присоединиться к Российской Федерации в качестве нового субъекта. Это было в конце ноября.

– Было ли вам страшно в конце февраля 2014 года, после госпереворота, предпринимать усилия по выходу из состава Украины? Были ли Вы уверены в том, что в итоге всё закончится хорошо, ведь ситуация могла повернуться в любую сторону?

– Те решения, которые мы принимали, были направлены на нашу защиту от надвигающейся со стороны Украины беды. Когда были зафиксированы первые важные решения, которые сближали нас с Россией и обрывали связи с Украиной, страх прошёл. До этого страх был, да.

– А насколько вообще реальными были угрозы со стороны Украины?

– Эти угрозы существовали на протяжении всего периода нахождения Крыма в составе Украины и особенно усилились в последние месяцы перед госпереворотом. Украинским националистам Крым очень не нравился, они заявляли об этом постоянно и перешли к конкретным агрессивным действиям, когда автобусы с крымчанами возвращались из Киева в феврале 2014 года. Автобусы перехватили, расстреляли, сожгли, людей сильно избили, ставили на колени, всячески унижали, они потом были вынуждены самостоятельно добираться домой. Это несколько сотен человек. Никто так и не понёс ответственности.

Пиком напряжённости стали события 26 февраля 2014 года, когда сторонники Меджлиса почувствовали себя слишком вольно, сомкнулись с украинскими националистами и устроили известную провокацию перед зданием Верховного совета Крыма, когда два человека погибли, а более десяти получили ранения.

Вот этот период был очень сложным, неприятным – мы тогда переживали о наших семьях. Но на следующий день начали действовать, и мы себя защитили. Крым воспользовался уникальной ситуацией, которую не мы создали. Её создали украинские националисты своим Майданом, своими действия по свержению законной власти в государстве.

– Сильно ли Украина своими действиями вредит Крыму сейчас? 

– Да, они создали определенные, иногда очень большие неудобства в нашей повседневной жизни, в работе наших промышленных предприятий. Сильно пострадало сельское хозяйство. Раньше у нас были большие площади поливных земель, а с перекрытием Северо-Крымского канала возникли проблемы.

Блокада в сфере электроэнергетики, водная и транспортная блокада  создали определенные сложности. А что касается продовольственной блокады, то мы её преодолели очень быстро. Фактически они блокировали не Крым, а собственных производителей. Люди на Украине выращивали овощи, фрукты, поставляли в Крым мясо-молочную продукцию. А им взяли и перекрыли возможность поставок этих товаров, освободили рынок, который очень быстро заполнился поставками из России. Они наказали своих производителей.

Собственно, они наказали и свою энергетическую сферу. Да, мы пострадали, были сложности, они и сегодня есть. Но блокада способствовала быстрой диверсификации энергетического комплекса Крыма.

В ближайшее время начнёт действовать газопровод из Краснодарского края. У нас и своего газа достаточно, но только для бытовых нужд. Для промышленности, для серьёзных проектов необходимы поставки из России. Они начнутся уже в этом году.

Мы теперь получаем электроэнергию за счёт собственных источников и за счёт России. Кабеля переброшены, четвертая ветка энергомоста будет введена в конце апреля. Мы будем обеспечены электричеством на 100% в нашей бытовой сфере. Да, останутся проблемы с работой реального сектора экономики, но мы построим к 17-му году две газовые электростанции – в Севастополе и Симферополе – и будем обеспечены электроэнергией в полной мере.

Если говорить о приближающемся курортном сезоне, то той электроэнергии, которую мы получаем из России и генерируем самостоятельно, вполне достаточно для того, чтобы он прошел без всяких проблем.

– То есть люди могут спокойно приезжать в Крым, не опасаясь проблем с электричеством?

– Конечно! Есть такая русская пословица: нет худа без добра. Все эти санкции в отношении России приводят к серьёзной перестройке нашей экономики, уходу от сырьевой зависимости, к созданию высокотехнологичной промышленности.

– Уже много лет в Крыму в июне проходит фестиваль «Великое русское слово»? Состоится ли он в этом году?

– Обязательно. Это у нас будет уже десятый фестиваль, юбилейный.

– И третий после воссоединения Крыма с Россией. Что изменилось теперь?

– Понятно, что когда мы проводили фестивали во времена Украины, была совсем другая ситуация. Тогда мы защищали русский язык, русскую культуру, нашу историю, мы делали всё для сближения с Россией. Сегодня мы уже часть России, и крымчанам уже не нужно защищать свой язык. Но это надо соотечественникам на Украине, в других странах. Мы вообще считаем, что надо больше соотечественников приглашать на фестиваль. Изначально он и был фестивалем российских соотечественников. Это осталось неизменным.

Изменился диалог. В период до воссоединения Крыма с Россией упор делался на политическую составляющую. Мы тогда в рамках фестиваля проводили форумы «Украина-Россия: взаимодействие». Они были направлены на восстановление и укрепление всесторонних связей Украины и, прежде всего, Крыма с Россией.

– Сейчас упор будет делаться в большей степени на культуру?

– Да, акценты сместились. Политики стало меньше. Сейчас мы больше говорим о русском языке, культуре, образовании.

– Многие жители Донбасса бежали от военных действий в Крым, но сталкивались там с определенными трудностями в обустройстве. Как решается эта проблема?

– Это вопросы получения российского гражданства. Без гражданства вопросы трудоустройства решать сложно. Но иногда люди сами виноваты –  многие из них не могут определиться, будут ли они всё-таки жить в Крыму или намерены вернуться на Украину. Они нередко раздумывают, не предпринимают действий для того, чтобы получить необходимые документы. Автоматически же ничего не делается.

В Крыму предоставляли временное убежище, сейчас уже нет. Хотя, если человек хочет получить такой статус, он его получит. Многие просто не хотят. У нас даже члены организаций российских соотечественников с Украины хотят получать не временное убежище, а статус беженца, чтобы получать пособие, чтобы их полностью взяли на содержание. Но российское законодательство такого не предусматривает.

Ситуация непростая, хотя я считаю, что для граждан Украины надо вводить особый порядок получения гражданства. Я считаю, что им не следует сдавать экзамен по русскому языку. Я также за смягчение условий для граждан Украины в целом. Вся сложная миграционная система, которая есть в России, в первую очередь, должна касаться тех мигрантов, которые приезжают из стран Ближнего Востока, Средней Азии. К ним отношение должно быть особое – с целью недопущения проникновения на территорию России террористов. Граждан Украины нельзя к ним относить.

В России действует программа переселения соотечественников. И все приезжающие в Крым граждане Украины попадают под эту категорию. Эти люди не требуют никаких подъёмных, они просят, чтобы им создали условия для работы, дали возможность получить легальный статус. Надо идти им навстречу. Сейчас Крым не участвует в Госпрограмме переселения, но я не исключаю, что будет участвовать.