Спустя десятилетия после полёта Юрия Гагарина, выхода Алексея Леонова в открытый космос и тем более знаменитой высадки Нила Армстронга и Эдвина Олдрина на Луну это событие не представляется чем-то значительным. Так, один из технических моментов, о значении которого помнят и могут судить только профессионалы. Между тем именно это прилунение является достижением весьма выдающимся, причём не простым, а тройным! 

 Луна (вид с МКС)

Прежде всего, стоит напомнить, что  «Луна-9» завершила череду досадных неудач, которые обрушились на советских конструкторов и специалистов по космическим полётам. Ведь попытки посадить технику на безлюдную поверхность предпринимались с января 1963 года, и за три года их набралось целых восемь. Но всякий раз что-то мешало: то на старте взрывалась ракета-носитель, то станция отклонялась от заданной траектории и нечаянно превращалась в спутник Солнца, а трижды она попросту разбивалась, упав на столь желанную Луну. Для первых шагов в космосе такой показатель – 1 положительный результат из 9 попыток – вполне приемлем, но можно себе представить, сколько душевных сил он стоил тем, кто занимался запусками. Тот же Сергей Королёв, со слов коллег, каждую неудачу воспринимал очень тяжело, хотя и не показывал виду. И до посадки он не дотянул – умер 14 января 1966 года на операционном столе. К тому же первый успех вовсе не был гарантией того, что больше аварий не будет.

Вторым замечательным достижением было то, что все, включая и американцев, убедились в самом главном: на лунную поверхность можно садиться. Сейчас-то мы знаем, что она не то чтобы ровная, но уж точно твёрдая. А в середине прошлого века почти все учёные утверждали, что Луна покрыта толстым слоем космической пыли, которая миллионами лет спокойно оседала, не тревожимая ни водой, ни ветрами, ни чем-нибудь другим. Поэтому ожидали, что как только корабль прилунится, он тут же на десятки или даже сотни метров провалится в пыль, а вместе с этим пойдут прахом и надежды на покорение спутника Земли. 

На практике всё вышло несколько иначе. Стокилограммовая станция за несколько мгновений до столкновения отделилась от перелётного блока, бодро проскакала несколько метров по Луне и мирно улеглась на ней, раскрыв свои изящные лепестки-антенны. В результате геологам пришлось срочно выявлять ошибку в своих расчётах (оказалось, что объёмы космической пыли были очень преувеличены), а специалистам по полётам готовить новые аппараты. Заодно была получена информация об интенсивности радиации, которая считалась повышенной из-за космических лучей и излучения лунного грунта. И сделан вывод о том, что такая радиация настоящим космонавтам не помеха.

Впрочем, когда всё-таки вспоминают о «Луне-9», то чаще всего говорят о том, что мы прилунились первыми! Так оно и есть: американцы начали тянуться к Луне с 1961 года, то есть на три года раньше нашего, но их «Сервейер-1» сел на дно одного из лунных «морей» через четыре месяца после советской станции. Да и провалов в этом деле у них было, пожалуй, больше нашего. Только мало кто говорит о том, что «Луна-9» стала для Советского Союза последней и вовсе не решающей победой в лунной гонке. Ведь высадиться на печальную Луну или хотя бы облететь её нашим космонавтам, в отличие от «их» астронавтов, так и не привелось.

     

Как и полагается, причин этому предостаточно. Тут и весьма скромное – раз в десять меньше, чем у НАСА, – финансирование. И явное, в сравнении с американцами, запаздывание с началом работ по лунной программе. Ведь в США за неё взялись через месяц после полёта Юрия Гагарина, потому что поняли: нужно любой ценой перекрыть успех Советов в космосе и тем самым вернуть себе звание ведущей державы. 

У нас же «за Луну» принялись только летом 1964 года, когда американский «Рейнджер», уже седьмой по счету, настолько приблизился к ней, что сумел в хорошем разрешении сфотографировать знаменитые моря и океаны. Однако из-за смены политического руководства и внезапной смерти Королёва серьёзные работы начались только с середины 1966 года, когда у идейных конкурентов уже появилась мощная и надёжная ракета «Сатурн-5», сконструированная немцем фон Брауном, и стартовала привязанная к ней программа «Аполлон». Наконец, свою лепту в наше отставание внесли конструкторы ракет – сам Королёв, Челомей, Янгель и присоединившийся чуть позже к их перепалкам Глушко. Каждый из них настаивал на собственном варианте носителя, который мог бы выдать две космические скорости и довезти людей до Луны. И в ходе столкновения их идей, а отчасти и амбиций, пропала не только масса времени, но и тот задор, слаженность, которые так помогли при прорыве в космос.

Впрочем, была и ещё одна причина отставания. Если взглянуть внимательней на мотивы руководителей советской лунной программы, то окажется, что никто из них особо на Луну и не стремился. Это американцам нужно было доказывать, что они первые, поэтому они забыли обо всём, разработали план и следовали ему, не отвлекаясь ни на что другое. Наши же космические инженеры были заняты не только Луной: они продолжали создавать ракетно-ядерный щит страны или готовили полёты на… Марс! Да-да, на ту самую красную планету, куда летал русский инженер Лось из «Аэлиты». И, пожалуй, только успехи американцев на фоне холодной войны заставили их втянуться в лунную гонку. 

Доказательством тому служит тот факт, что как только Армстронг и Олдрин, а за ними ещё десять астронавтов, ступили на пепельно-коричневую почву земного спутника, наша лунная программа была неожиданно свёрнута. А зачем, в самом деле, тратиться на то, что уже сделали удачливые конкуренты? Вот если бы они замешкались с высадкой или тем более попытались сымитировать её, тогда бы Алексей Леонов обязательно полетел на Луну и не сожалел бы всю оставшуюся жизнь об утраченной возможности. 

Впрочем, у всей истории есть ещё один маленький секрет, который касается не столько причин нашего «поражения», сколько отношения к людям. Дело в том, что американский и советский подходы к тому, как лететь на Луну, отличались принципиально. Первые, подгоняемые страхом проигрыша, сделали ставку на самый рискованный план: мощной ракетой запустить небольшой аппарат на Луну и надеяться на его возвращение, минимизировав опасности только за счёт отлаженной техники и многолетних тренировок на Земле. Это было равноценно тому, чтобы отправить людей через океан на большом судне, а для возвращения  предложить им воспользоваться маленькой лодочкой. Но американцы рискнули, и удача оказалась на их стороне. 

План же советских инженеров предполагал создание всех возможных условий для прибытия и возвращения на самой Луне. Ведь сначала при помощи автоматической станции надеялись выяснить условия посадки, токсичность лунной пыли и отработать всю автоматику. Затем специальные луноходы должны были выбрать и подготовить место для прилунения людей. Наконец, предполагалось доставить на выбранное место запасной модуль на тот случай, если что-то пойдёт не так и аппарат, на котором прибудут космонавты, сломается. Одним словом, наши решили выстрелить наверняка.

Надо заметить, что «Луна-9» как раз и стала первым этапом воплощения этого плана. За ней последовали знаменитые Луноходы, которые сумели пройти большие расстояния и передать немало ценной информации на Землю. Только всё это делалось весьма неторопливо, было совершено немало технических ошибок, да и подходящей ракеты для запуска космонавтов до начала 1970-х годов так и не сконструировали. А когда американцы высадились на Луну, то наши политики вообще сделали вид, что никакой лунной программы, точнее, программ, и не было. И тем самым значительно обесценили уже достигнутые результаты. 

Впрочем, как показало время, руководители, причём не только наши, но и американские, поступили вполне логично. С конца 1960-х годов общественный интерес к космосу неумолимо снижается, и ставка была сделана на научное освоение открытого космоса с помощью разного рода зондов и телескопов. 

Конечно, и сейчас появляются такие проекты, как полёт человека на далёкий Марс или создание лунной станции. Только нет гарантии, что этим грандиозным замыслам суждено осуществиться: уж больно дорого это стоит, несмотря на прогресс технологий. А тратить деньги без счету на космические предприятия теперь никто уже не станет. Вот такой космический прагматизм.