Любовь и винтовка
Георгий Осипов19.09.2015
Отмечаемый в России 19 сентября День оружейника – праздник не случайный. Кому как не нам в России гордиться целой плеядой создателей высококлассного оружия. Можно даже говорить о русской оружейной школе, изделия которой отличаются надёжностью и простотой. Один из самых замечательных и известных русских оружейников – создатель знаменитой трёхлинейки Сергей Иванович Мосин.
«Жить в России надобно долго», – говаривал классик, и многие из российских оружейников, большинство из которых родилось не в столицах, а в самой что ни на есть глубинке, этому завету следовали. Владимир Фёдоров прожил 92 года, Михаил Калашников — 94, Фёдор Токарев — и вовсе 97. Но бывает, к сожалению, и совсем наоборот. Земной век родившегося в никому не ведомой деревеньке Брынчаги Михаила Кошкина, творца «тридцатьчетвёрки», едва перевалил за сорок лет. Едва успел отметить полувековой юбилей и создатель «прабабушки» автомата Калашникова — знаменитой русской трёхлинейки — Сергей Иванович Мосин.
С. И. Мосин
Интроверт из Рамони
Если посмотреть на биографию Мосина с чисто формальной точки зрения — решительно ничего особенного, даже скучновато. Родился в 1849 году в небольшом селе Рамонь в Воронежской губернии. Никакого «золотого» детства: рождение младшего брата Митрофана, впоследствии также пошедшего по оружейной стезе, стоило жизни матери, простой крестьянке. Воспитанный в военно-сиротском учреждении, отец — отставной подпоручик, служивший управляющим в богатых помещичьих имениях, — сантиментов не терпел.
Уже в десятилетнем возрасте Сергей Мосин был зачислен «на службу государеву» — в кадетский корпус, каковой с отличием и закончил. Смолоду обнаружил склонность к точным наукам — развили её обучение в петербургском Михайловском артиллерийском училище, где изучению технических дисциплин уделялось особое внимание. А потом, после очень недолгой реальной службы в армии, и в Михайловской артиллерийской академии. Характером, по свидетельствам сослуживцев, отличался творческим, но весьма скрытным, «застёгнутым на все пуговицы» мундира, и порою весьма вспыльчивым. Интроверт, сказали бы мы сейчас.
Академию Мосин закончил в чине штабс-капитана и был назначен на легендарный Тульский оружейный завод в качестве помощника руководителя инструментального цеха. Тула в биографии Мосина возникла, очевидно, не случайно: его отец в то время служил в имении богатых тульских помещиков Арсеньевых.
Блестящие конструкторские способности Мосина обнаружились очень быстро — уже с первого конкурса, в котором он принял участие, — конкурса на создание устройства для проверки верности прицельной линии винтовок. Да и с подчинёнными вёл он себя совсем по-иному, чем другие — задавал только основные размеры деталей и параметры их расположения в образце, а в разработке остального конструкторы были совершенно свободны.
В профессиональной среде авторитет Мосина рос очень быстро, да вот беда — рост этот никак не подкреплялся количеством звёзд на погонах и, соответственно, жалованьем. Требовалось создать такое оружие, которое превзошло бы все имеющиеся образцы. Такое, о котором заговорили бы решительно все.
Стрелять метко, но редко?
Мосин решил усовершенствовать однозарядную винтовку, превратив её в многозарядную. Сегодня это звучит достаточно банально, но нам даже представить трудно тот уровень и накал споров, который развернулся во второй трети позапрошлого века вокруг, казалось бы, самого простого вопроса: а нужна ли вообще многозарядная винтовка? Было в военных кругах Российской империи немало таких специалистов, как, например, знаменитый Михаил Драгомиров, которые считали, что солдат должен стрелять редко, но метко. Или, лучше сказать, метко, но редко. А значит, нечего и тратить деньги на дорогостоящие и ненужные «игрушки».
Но Мосин твёрдо верил в свою звезду. Винтовку он решил улучшить при помощи реечно-прикладного магазина на восемь патронов. Они размещались в овальной трубке внутри приклада и подавались при помощи рейки, имевшей специальные зубцы для захвата патрона. Рейка же была связана с затвором так, что его движение приводило в действие механизм подачи патронов.
Первый образец пережил несколько модификаций — количество патронов в магазине выросло до двенадцати, а в заключительном варианте конструкции стреляный патрон ещё и удалялся из патронника. Уже в 1885 году винтовка Мосина была признана лучшей среди более чем сотни предлагавшихся образцов: она была проста в конструкции и при разборке, неприхотлива к условиям эксплуатации, а по такому, например, показателю, как кучность боя, вообще не имела в то время равных.
Модификации винтовки Мосина
Как купить жену?
С одной стороны, конструктор мог вроде бы торжествовать. Дело в том, что ещё в 1879 году он познакомился с Варварой Арсеньевой — в то время она была замужем за сыном тех самых помещиков Арсеньевых, у которых служил его отец. Несмотря на то, что у молодой женщины было двое детей, она ответила Мосину взаимностью. Дважды Мосин вызывал мужа возлюбленной на дуэль, но тот дважды же и уклонялся от неё. В итоге Мосину пришлось фактически выкупать свою будущую жену у соперника, а сумму тот назначил весьма кругленькую — 50 тысяч рублей.
У засидевшегося на одиннадцать лет в капитанах Мосина таких денег, разумеется, не было. Выручила «новорождённая» винтовка — в ноябре 1891 года ему была присуждена Большая михайловская премия, вручавшаяся раз в пять лет только за выдающиеся изобретения. В конце концов Мосин всё же смог обвенчаться с Арсеньевой, но произошло это ни много ни мало через шестнадцать (!) лет после их знакомства.
А с другой... Сказать, что винтовка Мосина заинтересовала европейских специалистов — ничего не сказать. По некоторым сведениям — впрочем, вполне достоверным — Мосину предлагали за его разработки до миллиона французских франков: тут не одну, а целый гарем жён купить можно... Но он отказался, сказав, по легенде, очень просто: «Я — русский человек!» Со всеми вытекающими последствиями.
И ещё один, весьма неутешительный для великого русского оружейника факт. Наименование винтовки Мосина — по его предложению — звучало так: «Русская трёхлинейная (линия — единица измерения калибра до 1917 г., равная 1/10 дюйма, т. е. 2,54 мм) винтовка образца 1891 года». Слывший русофилом император Александр III слово «русская» отчего-то собственноручно вычеркнул. Отчего — историки спорят до сих пор. Скорее всего, на царя повлияла непримиримая позиция военного министра Ванновского, на дух не переносившего «повторительного», то есть многозарядного, оружия.
Да и авторитет знаменитого бельгийского конструктора оружия Луи Нагана, отдельные наработки которого просто не мог не использовать Мосин, был так велик, что практически весь гонорар за винтовку, которая в мире с тех пор называется «винтовкой Нагана-Мосина», — 200 000 рублей — был перечислен именно ему. Мосину досталась лишь десятая часть этой суммы. Застарелая болезнь русских технических гениев. Изобрести — сколько угодно. А вот достойно подать и выгодно продать — увы...
Мосин, повторимся, был человеком весьма закрытым. Но нетрудно догадаться, насколько подорвала его здоровье эта «долгоиграющая» история с авторскими правами на его винтовку. Даже несмотря на Гран-при Парижской выставки 1900 года и погоны генерал-майора. В начале 1902 года Мосин, служивший начальником Сестрорецкого оружейного завода, умер от воспаления лёгких.
Символ русской армии
А винтовку его, получившую в итоге имя «винтовки образца 1891/1930 года» и давно ставшую одним из символов русской армии, помнят и ценят до сих пор.
Трёхлинейная винтовка Мосина образца 1891 г. пользовалась особой любовью у советских солдат
Помните, у Твардовского:
Трёхлинейная винтовка
На брезентовом ремне,
Да патроны с той головкой,
Что страшна стальной броне...
В СССР она выпускалась до 1944 года, состояла на вооружении до конца 1970-х. А в армии союзной Белоруссии — аж до 2011 года. А сколько мосинских винтовок до сих пор используется, скажем, при охране всевозможных объектов — и не перечесть.
Со временем великого оружейника, конечно, почтили по заслугам — улицы, мемориальные доски, учебные заведения, ежегодно присуждаются Мосинские премии... Памятники, наконец, — в Рамони, Туле, Сестрорецке. Но сам по себе рождается вопрос из категории вечных в России: почему своим гениям мы воздаём только после их ухода?