135 лет назад родился автор одного из самых ярких образов советской поры – «Алых парусов». Хотя начиная с 60-х годов Грин был признан классиком советской литературы, его судьба как писателя не была счастливой. Признание пришло к нему спустя десятилетия после смерти, а сам он умер в сильной нужде.

«Когда дни начинают пылиться и краски блекнуть, я беру Грина. Я раскрываю его на любой странице. Так весной протирают окна в доме. Всё становится светлым, ярким, всё снова таинственно волнует, как в детстве», – писал Даниил Гранин. Неудивительно, ведь Грин был романтиком, а точнее, неоромантиком. Вместе с Горьким, Киплингом, Николаем Гумилёвым, Германом Гессе и много кем ещё. Грин создал собственный вымышленный мир – не тот мир фэнтези, популярный у нынешних взрослых и подростков, но по-своему очаровательный, наполненный настоящим счастьем, благородством и искренностью. Один из критиков назвал этот мир «Гринландией» – это страна, где происходит действие его самых знаменитых произведений «Алые паруса» и «Бегущая по волнам».

Межу тем сам автор мало соответствовал созданному им миру. По описаниям современников, это был худой, угрюмый, очень высокий человек в выцветшей гимнастёрке. Что может быть менее романтичным?

Александр Степанович был сыном польского шляхтича, Стефана Гриневского, которого за участие в восстании 1863 года выслали из Виленской губернии в Томскую, а оттуда он переехал в Вятскую губернию. Здесь «Степан Евсеевич», как стали называть его отца, женился на молоденькой русской медсестре Анне Степановне Лепковой. Александр стал их первенцем.

Александр Грин с первой женой Верой в деревне Великий Бор под Пинегой, 1911 г.

Уже в детстве определился литературный вкус будущего Грина – он любил читать о мореплавателях и путешествиях. А прозвище «Грин» (иногда превращавшееся в «Грин – блин»), которое осталось с ним на всю жизнь, ему дали соученики по реальному училищу.

Грин с детства был импульсивен – во многом эта черта определила его судьбу. После смерти матери он не ужился с новой женой отца и рано стал жить отдельно. 16-летним он уезжает в Одессу, решив стать моряком. Не без помощи одного из друзей отца это ему удалось, но моряка из Грина не вышло: он поскандалил с капитаном, вновь подвёл его неуживчивый характер.

Грин то перебирается в Баку, то возвращается к отцу, то вдруг снова уходит в странствия. «Я был матросом, грузчиком, актёром, переписывал роли для театра, работал на золотых приисках, на доменном заводе, на торфяных болотах, на рыбных промыслах; был дровосеком, босяком, писцом в канцелярии, охотником, революционером, ссыльным, матросом на барже, солдатом, землекопом…» – писал он в автобиографии для словаря русских писателей и учёных Венгерова.

В начале 1900-х начинается новый этап в судьбе Грина – он присоединяется к социалистам-революционерам, получив от товарищей кличку «Долговязый» (по современным меркам он не был высоким – его рост составлял 177 см). Грин занимается пропагандой среди солдат и рабочих – людей, быт и нравы которых он знал, как никто другой. Особым уважением молодой подпольщик пользовался среди моряков-черноморцев. Однако затем биография делает обычную для людей его круга петлю: арест – ссылка в Сибирь – побег.

И всё же Грин не был убеждённым революционером – недаром впоследствии он не только не ставил себе в заслугу революционное прошлое, но и не любил вспоминать об этом. Впрочем, беглый солдат (бежать со службы ему помогли эсеры) долгое время ещё будет связан с подпольем. Лишь после того как улеглась революционная буря 1904–1905 годов, Грин находит себя в писательстве. Начав писать и получив независимый источник дохода, он отходит от революционной работы и порывает с эсерами.

Его биография идеально совпадает с русским Серебряным веком: он родился в один год с Белым и Блоком, умер в один день с Максимилианом Волошиным. И всё же в этот бурный литературный век, когда одни кружки сменялись другими, а литературные направления появлялись и исчезали, как пена, Грин стоял особняком. Впрочем, надо иметь в виду, что после первой русской революции живший по поддельным документам Грин имел все основания для определённой личной осторожности.

Первый его напечатанный рассказ, за который Грин даже успел получить гонорар, – «Заслуга рядового Пантелеева» – был фактически продолжением его пропагандистской деятельности. Это рассказ о карательной экспедиции армии в деревне. А «заслуга» рядового в том, что тот по приказу пьяного офицера застрелил ни в чём не повинного деревенского парня. Но всё же мир Грина, за который его ценят, – иной, светлый и романтичный.

А. С. Грин в рабочем кабинете. Феодосия, 1926 г.

Кстати, многие современники отмечали диссонанс между романтичной прозой Грина и его требовательностью, даже занудством в финансовых вопросах. Гонорары у издателей автор умел «выбивать» жёстко. Впрочем, надолго они у него не задерживались. «Если деньги получал Александр Степанович, он приходил домой с конфетами или цветами, но очень скоро, через час-полтора, исчезал, пропадал на сутки-двое и возвращался домой больной, разбитый, без гроша…» – вспоминала его первая жена Вера Абрамовна.

Грина долго не принимали в большую литературу. На первые его солдатские рассказы Короленко дал короткий отзыв «жизни мало». Ничего не ответил ему А. М. Горький на весьма почтительное письмо. На вышедший в 1913–1914 гг. в издательстве «Прометей» трёхтомник его произведений отзывы были скорее неодобрительными. Русская критика упорно не признавала гриновскую фантастику серьёзным литературным явлением. Его печатали, исправно платили гонорары, но не более.

Но и сам Грин за известностью не гнался, не строя на свой счёт иллюзий. «Я принадлежу к третьестепенным писателям, но среди них, кажется, нахожусь на первом месте», – писал он о себе.

Впрочем, уже в 10-е годы Грин обзавелся знакомствами в среде петербургской богемы. Всем известна его дружба с Куприным, которому Грин был интересен скорее как человек необычной судьбы, чем как писатель.

Наивный мечтатель, мало смысливший в суровой действительности, романтично устремлённый в светлое будущее – этот мифологизированный образ Грина был создан ещё в советскую пору. Между тем в последние годы (а умер Александр Степанович в 1932-м) его вовсе не печатали. Ещё при жизни, в конце двадцатых – начале 30-х, его книги изымали из библиотек, а сам писатель и его семья вели полуголодное существование. После войны он был записан в разряд космополитов, и лишь в 60-е его произведения вновь находят дорогу к читателю.

Грина никак не назвать революционным мечтателем. Февральскую революцию он принял полностью и безоговорочно, но уже к осени 17-го в революции разочаровался. А в 1918-м и вовсе писал контрреволюционные статьи в «Новом сатириконе» Аверченко. Впрочем, столь гневной антиреволюционной проповеди, как, скажем, у Бунина в «Окаянных днях», у Грина не найти. Как ни странно, и тут Грин оказался скорее прагматиком.

Николай Вержбицкий вспоминал об отношении Грина к мятежу левых эсеров в 1918-м:

«Я в очень осторожной форме спросил Грина: как он относится к этой попытке свергнуть большевиков? Мне было известно, что он когда-то примыкал к партии социалистов-революционеров.

Александр Степанович пожал плечами и сказал:

– По-моему, уж если власть, то лучше власть во главе с умным, не тщеславным и умеющим пользоваться этой властью человеком.

– Это – о Ленине!

– Ну, разумеется, о нём…»

А вот ещё одно воспоминание Н. Вержбицкого, хорошо рисующее взаимоотношения Грина с новой властью: «Ему предложили съездить на какой-то большой завод и описать ударный труд энтузиастов. Грин решительно отказался, и главное по той причине, что его "тошнит от техники". Он действительно ничего не понимал и не хотел понимать "во всех этих шестерёнках и подшипниках"».

Х/ф «Алые паруса». Реж. А. Птушко, 1961 г.

Грин впервые прочёл «Алые паруса» в 1920-м в петроградском Доме искусств. Повесть была хорошо встречена уставшими от голода и военного коммунизма слушателями. Место, где Ассоль встречает корабль с алыми парусами, любил перечитывать своим гостям Горький. Однако лишь десятилетия спустя «Алые паруса» стали настоящим гимном поколения, глубоко тронув сентиментальные души шестидесятников.

Сейчас Грина читают немного. У мечтательной молодёжи есть выбор из огромных, подробно разработанных миров фэнтези и фантастики. На этом фоне непритязательная проза автора «Алых парусов» теряется. И всё же герои Грина всё ещё остаются с нами – не случайно главный молодёжный фестиваль страны назван в честь его самого знаменитого произведения.