Мой отец, Николай Александрович Гагарин, до войны жил с матерью в Архангельске. Ему было 14 лет. Старший брат в 1941-м ушёл на фронт добровольцем. Отца убили ещё в 1928-м. В 1941-м Коля окончил семилетку и считал себя совсем взрослым. Рвался на фронт воевать с фашистами, как старший брат. Но мать не пустила. Она была инвалидом и нуждалась в помощи. А помощи этой ни от кого ждать не приходилось, только и остался младший любимый сынок Коленька.

Колька с другом Лёнькой устроились работать подсобными рабочими на судоверфи Архангельского порта – какой-никакой, а кусок хлеба себе зарабатывали. Матери домой приносил свой рабочий паёк. Хлебные карточки хранили как самую большую драгоценность.

В порту рабочие всё время поговаривали о каком-то конвое из Америки. Что скоро в Архангельск придёт много транспортных судов с оружием, танками, машинами, оборудованием и продуктами для помощи нашей армии в войне с германцем.

Для приёма и разгрузки судов в срочном порядке строились причалы в устье Северной Двины на выходе в Белое море в Северодвинске. Мысль разгружать американские суда буквально въелась в мозг подростков.

Пацан решил– пацан сделал. Колька собирал свои пожитки в холщовый вещмешок, а мать плакала, зная, что сына всё равно не отговорить от его затеи. Плакала молча и, скрестив руки на груди, неотрывно смотрела на сына, запоминая каждую его чёрточку, проклиная войну и страшную неотвратимость судьбы. «Всё нормально, – успокаивал её Колька, – Война скоро закончится, а я и повоевать не успею». «Да какой из тебя вояка, худой ты у меня. В чём только душа держится, –причитала мать. – С Лёнькой-то держитесь вместе. Да пиши мне, сынок. Да под пули-то не лезь» - наставляла мать. «Да всё нормально, мама. Я ещё героем буду. Вот увидишь».

Колька с другом Лёнькой поехали с колонной рабочих порта в Северодвинск, строить причалы для американцев. Лето на севере короткое, раскачиваться и халявить не позволяло. Мало того, нквдэшники неусыпно следили за рабочими даже в нерабочее время. Меньше чем за месяц была проложена вторая железнодорожная ветка от морских причалов до Архангельска. Машины с песком, гравием и стройматериалами шли непрерывно днём и ночью. Работали в три смены. Летом спали в палатках прямо на земле, подстелив под себя ватник. А уж потом, когда похолодало, перебрались в теплушки.

31 августа 1941 года к причалу Северодвинского порта подошёл первый американский конвой PQ-O из 6 транспортных судов. Этот конвой был первым и особенно значимым для СССР, назывался он «Дервиш».

Разгрузка судов была быстрой, несмотря на ожесточённые налёты немецкой авиации. Под особым контролем была разгрузка танкеров. Немцы бомбили порт ежедневно. Во избежание взрыва танкеров их в глубокой тайне ночью отвели далеко от основных причалов в старый порт и быстро перелили в железнодорожные цистерны бензин, так необходимый фронту.

Кольку с Лёнькой определили в спецотряд, который занимался тем, что сбрасывал зажигательные бомбы с крыш вагонов, с машин, с оборудования, сгруженного с судов. Немецкие лётчики ежедневно бомбили и суда, и причалы. Наши, конечно, отражали атаки вражеских бомбардировщиков как с земли из артиллерийских орудий, так и в небе.

Однажды Колька с другом, запрокинув головы, наблюдали, как в небе прямо над акваторией порта один истребитель со звездой атаковал бомбардировщик со свастикой, рвущийся к причалам. Это был самый страшный театр действий в их жизни. Ни наш, ни немец сдаваться не собирались. «Давай! Давай!» -кричали подростки и все, кто наблюдал эту ожесточённую атаку. Когда немецкий стрелок на бомбардировщике попал в цель и взвился чёрный столб дыма от нашего самолёта, Колька замер и шептал: «Прыгай! Прыгай!» и ошарашенными глазами смотрел, как наш лётчик направил свою подбитую, горящую машину в самолёт противника. Зарево, а потом и грохот эхом пронеслись над головами. Самолёты упали в лесополосе, далеко от железнодорожного полотна. Спасать было некого, но пацаны решили, что после работы побегут туда, где упали самолёты. Да разве могло такое событие пройти мимо них?

То, что друзья нашли в воронках, оставшихся после падения самолётов, было их гордостью, их сокровищем. Это потом, спустя десятилетия, люди поймут, что в небе был совершён настоящий подвиг.

Кроме военной техники с судов выгружали тонны продуктов питания. Рабочие не знали, что в них: по-английски читать не умели. Но по маркировке, где была нарисована свинья, догадывались, что там тушёнка.

Было и воровство. Случалось, что по ночам ящики с продуктами вскрывались. Спиртное и тушёнка «растворялись» бесследно в теплушках. Вскрыв банку, густое, ароматное желе намазывали на хлеб, а кусок мяса, величиной с кулак, съедали без остатка, как самое дорогое лакомство. Отец вспоминает, что никогда в своей жизни он не ел ничего вкуснее, чем та американская тушёнка.

Однажды бомбёжка была особенно сильной. Зажигательные и фугасные бомбы буквально сыпались на причалы и на крыши вагонов. Колька с Лёнькой прыгали с одной крыши вагона на другую, сбрасывая «зажигалки» и закапывая их в землю. Лёнька схватил одну такую «зажигалку» и, скатившись с крыши вагона, спрыгнул на землю. Рядом раздался оглушительный взрыв!

В это время Колька продолжал свою опасную работу. А когда налёт прекратился, он побежал к другу. Лёнька лежал, раскинув руки, а неподалёку от тела аккуратно стояли сапоги с остатками его ног.

Лёньку закопали там же, куда в общую могилу захоранивали погибших рабочих. Сейчас в Северодвинске на этом месте располагается завод, на территории которого выстроена часовня в память о погибших – тех, кто помогал фронту, разгружая и отправляя грузы, доставленные американским караваном-конвоем «Дервиш» и десятками других.

А что такое северный конвой для СССР во время Второй мировой войны, мало кто знает. Настоящая значимость помощи союзников в достижении Победы над «коричневой чумой» несправедливо замалчивалась после войны. За время Второй мировой войны северный конвой из США и Англии доставил в СССР около миллиона тонн различного вооружения, боевой техники, оборудования, топлива, продуктов питания и множество других грузов, необходимых на фронтах войны. Порты Архангельска и Северодвинска приняли и разгрузили 342 судна наших союзников из США. А незамерзающий порт Мурманск за 1941-45 гг. принял 379 судов – это более 300 тысяч тонн военной техники, оружия и продовольствия. Сколько тысяч американцев, русских, англичан погибли в северных конвоях за время войны, никто точно не знает до сих пор.

В 2011 году в Америке чествовали американских ветеранов-моряков северных конвоев. Когда узнали, что я дочь участника Второй мировой войны, того подростка, который в 1941-м разгружал эти суда в портах Северодвинска и Архангельска, и, главное, что он жив, американские ветераны сняли со своих пилоток памятные значки и попросили передать моему отцу. Я приехала в Россию и передала отцу эти значки. Но он стесняется надеть их, прикрепить на пиджак, где теснятся ордена и медали. Образ врага, будь то немцы или американцы, вбивался в сознание наших людей под угрозой репрессий. А ведь Победа в 1945 году – это наша общая победа над фашизмом!

Надень свои награды, папа! Ты – настоящий герой!