Та самая сестрица Алёнушка
Алла Березовская26.11.2014
Алёна Кочкина была популярной ведущей украинского телевидения. Её расследования и скандальные разоблачения шли в прайм-тайм по главным каналам Украины. Как и многие её соотечественники, Алёна с эйфорией встретила новые времена. Туман рассеялся быстро. Год назад она бежала из Киева в Москву: «Правый сектор» объявил на неё охоту. Но запугать её не удалось. Репортёр вернулась на Украину, став военкором в Донбассе. На днях Алёну Кочкину наградили медалью «За мужество и гуманизм».
В Луганск Алёна приехала в июне — в самый разгар боевых действий. В эти дни там как раз погибли её коллеги — журналисты российского канала Игорь Корнелюк и Антон Волошин. Ополченцы передали ей окровавленные вещи ребят для отправки в Москву. Так Алёна стала постоянным военным корреспондентом на юго-востоке Украины. Ополченцы называют её самым уважаемым военкором Донбасса, хотя поначалу отнеслись с некоторым сомнением. Да, не каждый мужчина готов вести съёмки под артиллерийским обстрелом, а тут — молодая женщина с фигурой подростка... Да ещё и от личного оружия журналистка сразу отказалась, заверив, что камера — это и есть её оружие. Но потом и сами ополченцы признали, что честные репортажи Алёны Кочкиной будут посильнее иного «града». А вот она до сих пор принципиально не фотографируется ни с автоматом, ни с каким другим видом вооружения.
Один из первых её репортажей на ТВ был из Луганска, когда ополченцы разгромили батальон «Айдар», потеряв при этом многих своих товарищей. Журналистке разрешили поговорить с пленными. Увидев среди них двух ещё совсем молодых испуганных парнишек, она предложила бойцам из ЛНР обменять их как военнопленных — ну дети же ещё совсем! Ополченцы согласились, хотя и тяжело — всё-таки только что здесь в бою были убиты их товарищи. И кто знает, может быть, от пуль этих же сопляков? Всё же одному из горе-вояк разрешили позвонить матери по телефону. И он разрыдался прямо в трубку... Алёна записала тот звонок, и он попал тут же в Сеть. Матери разрешили приехать к сыну, потом его освободили по обмену. И таких обменов было ещё немало.
«Разные они, не стоит всех под одну гребёнку грести, — уверяет Алёна. — Мне не раз приходилось брать интервью у пленных украинских солдат-срочников, многих призвали на военную службу и отправили воевать, даже не сказав, куда их везут. Некоторые вообще были уверены, что едут на учебные сборы. А тут — бойня... Откажешься — расстрел».
Вскоре за поимку Алёны Кочкиной «Правый сектор» объявил награду...
Впервые я увидела Алёну в Сочи на VIII Ассамблее Русского мира. Из её рассказа я узнала, что сама она родом с Урала, по образованию физик-ядерщик. В связи с замужеством в 2000-х перебралась в Киев, попала на работу на телевидение, о чём, по её признанию, всегда мечтала. Работала на разных каналах, вела криминальные новости, быстро завоевав популярность у зрителей — за смелость. Поверив в идеалы «оранжевой революции», какое-то время известная журналистка даже была помощником депутата Верховной рады Украины. Всё у неё шло хорошо, но лишь до того момента, пока она не решила сделать разоблачительный репортаж про одного из донецких олигархов и его бизнес-империю. За журналисткой началась слежка. Биться с могущественным оппонентом уральской девчонке пришлось в одиночку — её отказались поддержать собратья по телеканалу, да и «оранжевые» друзья быстро отошли в тень. Тем не менее она выиграла, пройдя через судебные разбирательства и нешуточные угрозы. Но из страны ей всё же пришлось уехать, после того как взорвали её автомобиль — за «неправильную политическую ориентацию».
Я спрашиваю у нынешнего донецкого военкора, что она сегодня думает о своих украинских коллегах, которые на протяжении вот уже многих месяцев упорно утверждают, что это «террористы» бомбят жилые дома, школы, больницы, разрушают шахты и инфраструктуру в Донбассе. Неужели они сами верят в то, что говорят и показывают?
— Уже несколько раз я видела свои собственные съёмки, выставленные мною в Сети и «позаимствованные» украинскими телевизионщиками, — с неподдельным возмущением говорит журналистка. — Самое ужасное, что при этом они утверждают, что это российские «грады» обстреливают мирные сёла, и в качестве доказательства показывают мои видеосъёмки. Но я-то уж точно знаю, что обстрел вёлся со стороны украинских силовиков — сама снимала! Понимаете, большинство наших молодых журналистов выросли на антирусской идеологии, которая процветала в стране все последние двадцать лет. Они искренне считают русских своими главными врагами. К примеру, у нас есть два канала, которые принадлежат зятю Кучмы. Год назад там запустили шикарно сделанный по американским технологиям документальный фильм «Код украинца и код украинки». Рейтинг был сумасшедший! А речь в фильме шла о том, что украинцы — это совесть земли, от них зависят судьбы мира, и вообще у них есть своя особая миссия.
Алёна задумалась:
— Но сейчас ситуация уже меняется. Люди начали прозревать. Особенно после того, как у многих на непонятной войне погибли или вернулись безногими и никому не нужными инвалидами сыновья, мужья, братья. Угар и эйфория постепенно проходят. Именно поэтому так важно прорываться через блокаду и показывать правду. Мои видеорепортажи на канале в YouTube смотрят десятки тысяч людей, по донецким и российским каналам — сотни тысяч. Мне приходили письма из Польши, Германии, Голландии, Канады, Сербии, Италии, даже из Америки — люди благодарят за возможность увидеть реальную картину событий. Я знаю, что мои репортажи переводили на иностранные языки и потом показывали по зарубежным телеканалам. Фишка в чём? Российских журналистов называют рупором Москвы. А про меня такого не скажешь, я же украинский журналист, да ещё когда-то активно поддержавший «оранжевую революцию».
— Но Вы же не просто снимаете, а ещё, как я видела по Вашим сюжетам, и гуманитарную помощь привозите с волонтёрами в отдалённые посёлки. А там тоже стреляют. Не страшно?
— Самый тяжёлый момент был, когда в июле мы с охраной вывозили детей из района боевых действий под Донецком. Тогда между Луганском и Донецком вообще нельзя было проехать, всё здесь беспощадно обстреливалось. А у нас микроавтобус с беженцами — три мамочки и семеро деток, один вообще ещё совсем грудничок. Мамы обвешали детей такими ленточками-оберегами, освящёнными в церкви. Жара стояла ужасная. Напрямую можно было бы до российской границы за час добраться, но из-за обстрела мы поехали дальней окружной дорогой. Подъезжая к определённому месту, мы созванивались и узнавали, какая там обстановка. В случае чего быстро меняли маршрут. Но обстановка-то менялась чуть ли не ежеминутно! Нам сказали, что зона наша, а пока мы въезжали — уже не наша. И начался дикий обстрел прямо по микроавтобусу! Тогда я в первый раз поняла, что такое дети войны. Когда я оглянулась на них, мамы схватили малышей в охапку, а они молча сидят, как мышки. Даже плакать боятся! Одна маленькая девочка начала креститься... Мы просто каким-то чудом уцелели, выбрались с божьей помощью, ещё часа три кружили по объездным тропинкам в полную неизвестность. А когда на российской границе ребята-пограничники нас пропустили со словами: «Всё, здесь уже Россия, безопасно!», то детки выскочили и вприпрыжку побежали на ту сторону. Но тут вдруг раздался громкий гул самолёта, ну мы все — врассыпную! Дети в страхе попадали на землю и в ужасе прикрыли головы руками. А нам со всех сторон кричат: «Не бойтесь — это же наши самолёты!» Какое же это было счастье...
Прощаясь, мы с Алёной добавили друг друга в друзья на «Фейсбуке». Я улетела к себе домой, а военкор и капитан Кочкина (это звание смелой журналистке было присвоено в ноябре с. г.) — на юго-восточный фронт. Но с того дня каждое моё утро начинается с просмотра её странички в Интернете. Я должна знать, как там дела у Алёнки. Из её по-военному коротких блогов и видеорепортажей узнаю, что ей в очередной раз удалось благополучно доставить хлеб жителям отдалённых домов Донецка. Журналистка приехала сюда вместе с самой знаменитой женщиной-волонтёром в Донбассе, которую здесь все зовут Дедом Морозом. Её настоящее имя — Людмила, она мать пятерых детей. Старший сын служит в ополчении, а мать-героиня (во всех смыслах этого слова!) развозит гуманитарную помощь в самые опасные районы родного города. Алёна снимает на камеру, как идёт Людмила в своей фирменной майке с надписью «Дед Мороз — за мир и правду». В руках у неё свежеиспечённые пузатые батоны. Зычным голосом женщина созывает жителей полуразрушенной хрущёвки: «Люди, выходите — хлеб привезли, бесплатно!» На её призыв из разбитых подъездов одна за другой выходят бабушки в платочках, женщины с детьми, пожилые мужчины. Судя по всему, многие из них едят далеко не каждый день... Они тепло благодарят приехавших к ним отважных женщин, которых не испугали ни «грады», ни миномёты...
А вот ещё сюжет: Алёна Кочкина десять минут едет на своём авто по длинной городской улице. Включённая камера бесстрастно фиксирует разрушенные частные дома, разбитые жилые постройки, полусгоревшие домишки, разорённые особняки с выбитыми окнами. На протяжении нескольких километров не видно ни одного уцелевшего дома. Ни людей, ни собак, ни кошек. Мёртвая зона. Её безмолвный репортаж называется «Так сегодня выглядят дома в районе аэропорта Донецка». А на западе Украины, конечно, опять скажут: постановка.