Непростое состояние, в котором оказалась профессия, передаёт байка. Разговаривают двое:

И хотя байка наивна: в сурдопереводчики, как правило, идут здоровые дети глухих или люди, так или иначе связанные с этой средой, — всё же доля правды в ней есть. Ведь что такое работа сурдопереводчика в России? В день он выезжает минимум на семь заданий, максимум — 15 (Пермский край), 21 (Санкт-Петербург) и даже 29 (Москва и Екатеринбург) заданий. И машет руками по семь-девять часов в день.

Это сверхнагрузка. К примеру, в США на 1 000 глухих приходится 275 сурдопереводчиков, в Финляндии — 300, а в России — три. Между тем переводчик нужен в суде, полиции, налоговой инспекции, социальной защите, на приёме у врача...

А ведь мы были среди первых. Сурдопедагогическая школа в России открылась ещё в 1806 году в Павловске. Но это былые заслуги. Сегодня ситуация иная. С 2005 года почти все региональные телеканалы убрали из новостных программ сурдоперевод. Оказалось, рейтинг новостных программ падает, если в углу экрана кто-то жестикулирует.

Теперь по факту глухие самыми последними узнают новости, будь то штормовое предупреждение о стихии, местные выборы или просто информация об окружающем мире. Ведь самые оперативные источники информации — радио и телевидение — для них не предназначены.

Язык, на котором «разговаривают» сурдопереводчики с экрана и со своими клиентами, жестовый. В мире на нём общаются несколько миллионов людей, в том числе здоровых. Во многих странах жестовый язык признан как официальный — новостные программы, аналитические обозрения, детские и музыкальные передачи по ТВ обязательно продублированы для людей с проблемами слуха. Более того, в США, Швеции и ряде стран ЕС работает чёткое правило: если специалист не владеет основными приёмами жестовой речи, то работы в полиции, в госструктурах, связанных с социальной сферой, ему не видать.

В России ситуация противоположная. До 2012 года в стране язык сурдоперевода официально не имел вообще никакого статуса. И лишь 30 декабря 2012 года указом Президента РФ от 30 декабря 2012 года он был официально признан «языком общения при наличии нарушений слуха и (или) речи, в том числе в сферах устного использования государственного языка РФ...»

Что это даёт сейчас? Почти ничего. Всего лишь констатирует наличие проблемы глухих. Доказательство простое — в большинстве стран, которые принято называть цивилизованными, жестовый язык признан официальным. Что даёт ему определённые и конкретные права: обязательное образование для глухих на языке жестов, обязательную подготовку кадров сурдопереводчиков в соответствии с числом инвалидов, обязательное присутствие языка жестов в СМИ, наконец, чёткую регламентацию его использования в социальной сфере и обязанность с ним считаться в государственных учреждениях.

Последняя проблема для России — самая острая. Например, в Петербурге Общество глухих обратилось в мэрию с просьбой о выделении им бесплатных мобильных телефонов — самых простых. Оттуда пришла неофициальная устная реакция: «Зачем глухому мобильник?» Им всё те же сурдопереводчики, выполняющие ещё и функции социальных работников, объясняют: «СМС — это палочка-выручалочка для глухих. Это средство связи с миром и общения». Например, заказать лекарства или ребёнок из школы задерживается. Эсэмэска в этом случае — спасение.

Аргументация не сработала — отказали. Если же у языка жестов был бы официальный статус, у глухих, как в США или странах ЕС, давно бы был «социальный мобильник».

Закон устанавливает требование о наличии соответствующего образования и квалификации у переводчиков языка жестов (сурдопереводчиков, тифлосурдопереводчиков) и социальных работников. Так же при получении инвалидами образования их специальные учебники, учебные пособия, иная учебная литература и услуги сурдопереводчиков — всё предоставляется за счёт государства. Хотя надо признать, что сегодня последние услуги тоже формально бесплатны, но чем выше уровень образования, тем меньше эти услуги финансово доступны желающим. А принятие закона об официальном статусе языка жестов хотя бы сблизит права и возможности обычных граждан и людей с ограниченными возможностями. 

Хотя опять-таки: деньги с глухого за сурдоперевод или базовое образование сегодня не берут — всё оплачивает государство. Но платит... 65 рублей за час работы. Переводчик с английского, например, стоит как минимум в пять раз дороже. 

Для сравнения: в странах ЕС сурдопереводчики работают в паре — по пятнадцать минут каждый, чередуясь с партнёром. В России их коллеги как угорелые носятся из одного конца мегаполиса в другой, а если это моногорода или небольшие сёла — командируются общественным транспортом. При этом стоит помнить, что сурдоперевод — это ещё и тяжёлый физический труд: попробуйте руками помахать так, как ими машут профи по семь и более часов в день.

Неспроста же неслышащие сурдопереводчиков зовут «наши золотые руки» или «наши уши». Однако стоит их самих спросить, хотят ли они, чтобы их дети стали сурдопереводчиками, руками машут: «Ни за что!» Ставка начинающего сурдопереводчика, окончившего вуз, — 5 800 рублей, средняя заработная плата опытного профи — не более 15 000, если он не работает на телевидении.

И снова невыгодное для нас сравнение. В соседней Финляндии сурдопереводчик — одна из самых престижных профессий: там в соответствующий вуз или на факультет по подготовке сурдопереводчиков конкурс как у нас в театральный институт. В России, несмотря на сокращение числа факультетов сурдоперевода, постоянный недобор.