Наташа Перова: Есть переводчики, перед которыми я становлюсь на колени
Аглая Епанчина30.09.2014
Директор московского издательства «Глас» Наташа Перова многие годы даёт возможность британским и американским читателям познакомиться с творчеством известных и неизвестных русских писателей. Сейчас она готовится ехать на книжную ярмарку во Франкфурт. Но, несмотря на хлопоты и постоянную занятость, она нашла время рассказать «Русскому миру» о том, что такое художественный перевод и кто может считать себя настоящим переводчиком.
— Я была главным редактором английского издания журнала «Советская литература». Как раз только началась перестройка, уже отменили цензуру, уже пошли тексты, которые раньше печатать было нельзя. Я начала перестраивать журнал «Советская литература», но, к сожалению, Союз писателей его закрыл, и я тогда, уже влюбившись в эту литературу, ранее недоступную, создала издательство «Глас», чтобы делать то же самое: популяризировать новых авторов, свободных, молодых, и плюс ещё есть голоса воскрешённых авторов двадцатых-тридцатых годов — там оказались такие россыпи, и всё это было неизвестно, совершенно недоступно.
— И с тех пор Вы переводите русских авторов для западных читателей?
— Да, мы переводим современных русских авторов на английский язык, распространяем книги в Англии, в Америке. Там у нас есть договоры с распространителями, мы выполняем всю технологию, как и все остальные издательства.
— Вы сами занимаетесь переводом?
— Я перевожу на английский, и именно так я зарабатываю на жизнь, но всё-таки в «Гласе» у нас переводят только профессиональные английские переводчики. Моя роль в этом процессе очень велика, потому что все переводчики делают ошибки. Всё-таки, не живя в России, они многого не понимают, и, даже когда они живут в России, они тоже многого не понимают. Сразу после университета я была редактором, который сверяет перевод с оригиналом, редактирует на предмет ошибок. Я вырастила много молодых переводчиков-англичан. В каждой профессии есть свои наработки, и, когда ко мне обращаются молодые переводчики, просят дать им работу, я прошу их дать мне какой-то пробный перевод: если я вижу талант, то я предлагаю автору сделать работу, которую я потом тщательно редактирую, возвращаю ему — и это для них огромная учёба, помощь. Многие наши молодые переводчики уже стали маститыми. После того как они попереводили для «Гласа», они стали переводить для крупных американских и английских издательств, сделали хорошую карьеру, очень котируются сейчас. Наша программа является ещё и школой для начинающих переводчиков из Англии и Америки. И моя роль в этом — этот перевод сравнить с русским, отредактировать, объяснить, предложить.
— А в чём сложность художественного перевода и в чём его отличие от других видов перевода, более прикладных?
— Разница колоссальная. Переводчик художественной литературы становится соавтором писателя. Он должен переводить не слова, он должен переводить один культурный код в другой культурный код. Стремясь быть максимально близким к тексту оригинала, тем не менее он должен создать свой новый текст. Представьте себе, узор крестиком нарисован на ткани, вы вышиваете по нему, но вы должны проявить всё-таки очень много творчества, чтобы передать художественный текст на своём языке и в своей культуре. Переводчику нужно очень много придумывать. Если вы переводите текст научный или банковский, юридический, вы должны оставаться максимально близкими к тексту, использовать набор принятых терминов, какое-то время вы должны потратить, чтобы выучить этот набор, понять существо дела, это очень важно — но от вас не требуется никаких языковых красот. А в художественном переводе вы должны быть как актёр, который играет роль. Чтобы зазвучала пьеса, написанная на бумаге, нужно, чтобы актёр понял эту роль и её как-то сыграл. Каждый же актёр играет по-своему, как он понимает этот текст. Так же переводчик: он переводит по-своему, как он понимает сущность и красоту этого текста, главное — сущность. Переводчик в этом смысле получается соавтором.
— Что должен сделать переводчик, чтобы перевести душу художественного текста?
— Во-первых, переводчик должен войти в роль. Во-вторых, он должен хорошо понимать реалии, которые он переводит. Это сложно, потому что если он там не живёт, если это литература вообще XVII века, XIX века — значит нужно прочитать огромное количество исторических материалов, чтобы вникнуть в контекст. Переводчик художественного текста должен пропитаться духом произведения, как-то ухватить голос автора и должен быть в литературном отношении достаточно талантлив, чтобы потом воссоздать вот этот текст на своём языке, чтобы он тоже стал художественным произведением, а не просто подстрочником.
— Получается, знать иностранный язык — этого мало, и недостаточно, и вообще только одна сторона перевода?
— Переводить на иностранный язык вообще нельзя, я этого категорически не принимаю, никогда. То есть вы можете переводить какие-то фактические тексты, описание станка, ну мало ли там, какие-то технические тексты — вот это, пожалуйста, можете. Но когда речь идёт о художественной литературе — это должен быть ваш родной язык! Я знаю, вы сейчас скажете: а как же Набо-о-оков? Ну, во-первых, Набоков рождается очень редко, он бывает, конечно, но очень редко. Во-вторых, он потратил много лет, прежде чем сумел писать по-английски (и потом за ним, я думаю, кто-то читал), — и потом ценители американской литературы говорят, что всё равно его литературный американский настолько богат и совершенен, что ни один носитель языка не смог бы так писать. Он слишком вычурный, чувствуется, что этот человек великолепно знает английский, так, как его не знают носители языка. Вот этот маленький акцент, который далеко не все почувствуют, ценители и специалисты улавливают.
— А что Вы считаете вершиной перевода из того, что Вам доводилось читать?
— Вы знаете, есть переводчики, перед которыми я не просто снимаю шляпу, я просто становлюсь перед ними на колени. Да! Поверьте, поверьте! Я просто знаю, как они работают, я знаю, что они прошли, прежде чем в совершенстве усвоить то, что казалось непереводимым. Ну, во-первых, это переводчик Платонова и Гроссмана Роберт Чендлер. Роберт Чендлер когда-то проходил практику в Воронеже, и там он открыл для себя Платонова и совершенно в него влюбился. Он начал переводить «Котлован», хотя к этому времени переводы уже были. Но эти переводы были скучные, бледные, их никто не покупал. Я помню, как американские специалисты меня спрашивали: что в нём такого, в этом Платонове, я в нём ничего не вижу? Когда Роберт Чендлер понял, что эти переводы не передают и десятой доли оригинальности Платонова, он начал изучать всё про Платонова: круг Платонова. Он потратил несколько лет на изучение Платонова, он стал платоноведом, он приезжает на все платоновские конференции, потому что он стал таким специалистом, что даже Наталья Корниенко, самый признанный платоновед в России, восхищается им. И вот, только изучив платоновскую стилистику и контекст, он перевёл «Котлован» заново. Он перевёл его так, что люди сказали: «О! Вот теперь видно, что это гений!» Но после этого он сделал много, он перевёл почти всего Платонова, издал пять или шесть книг, сейчас он заканчивает «Чевенгур». Я его знаю много лет, я видела, как он работает, он сам поэт, и у него тонкое ощущение языка. Вторая переводчица — Джоан Тёрнбелл — она перевела несколько книг Сигизмунда Кржижановского. Вот если вы ещё не читали Сигизмунда Кржижановского...
— Нет, я не читала.
— Да? Ну вот я с удивлением обнаруживаю, что есть люди, которые его ещё не читали. Вам предстоит изысканное, огромное удовольствие — открыть для себя великого писателя, русского. И вот она, тоже открыв для себя этого писателя, начала его переводить. В последний раз я просто ей сказала — я читаю как редактор все её переводы, — что она с каждой новой книгой всё лучше и лучше переводит и всё ближе и ближе приближается к этому потрясающему гению, к этой вершине русской литературы. И я вижу, как она работает: несколько лет над одной книгой, обсасывает, переделывает каждую фразу. Так переводят великие стихи, так переводят вершины литературного творчества. И она уже получила много премий. Не хочу вас утомлять, я могу ещё много примеров привести. Но вот эти два человека, переводя гениальные тексты и стремясь сделать их гениальными и по-английски, не только сумели пропитаться духом художественного произведения и духом времени, они сумели это всё отделать, как отделывают драгоценный камень, сверкающий массой граней. Конечно, они потратили очень много времени, и у них есть литературный талант для того, чтобы вообще быть способными это сделать. Они задействовали все свои силы, время и все таланты, и эти книги теперь являются частью самого высшего ряда мировой литературы. И это благодаря переводчику.