История вопроса такова: школьников и их родителей впервые заставили испугаться Наталия Солженицына, президент Русского национального фонда Александра Солженицына, и советник Президента РФ по культуре Владимир Толстой. Они публично выразили озабоченность тем, что дети растут косноязычными, не умеют выражать свои мысли, и заговорили о возвращении в школу выпускного сочинения. Вскоре, 12 декабря 2013 года, в президентском послании Федеральному Собранию была обозначена задача: «принять меры по совершенствованию ФГОС, исходя из необходимости повышения требований к результатам изучения русского языка и литературы и необходимости учёта при оценке... результатов... сочинения».

Мамы и папы современных одиннадцатиклассников ещё отлично помнят времена, когда из конверта на экзамене доставали три-четыре темы: первую — по литературе начала XIX века, вторую — по второй его половине, третью — по произведениям XX века и четвёртую — «для самоубийц» — свободную. Писать её людям, рассчитывавшим на хороший результат, категорически запрещалось.

А вот старшие братья и сёстры выпускников сдавали уже совсем другой экзамен: 300 тем сочинений были опубликованы в «Учительской газете», полки книжных магазинов оккупировали брошюры и методички с готовыми работами, и набившие карманы шпаргалками старшеклассники искренне смеялись над формулировками типа «Береги честь смолоду» (по произведениям художественной литературы и личным впечатлениям) или «Красота человеческого поступка» (по роману Достоевского «Преступление и наказание»).

Парадокс в том, что ни та ни другая работа не были сочинением. Ученик чётко знал, что можно и что нельзя писать, сколько литературоведческих терминов на абзац текста надо употребить и какие элементы «анализа текста» продемонстрировать.

У пяти направлений, предложенных выпускникам в 2015 году, есть одно неоспоримое достоинство. Они не требуют пафоса, фальши и пустословия. Они предлагают поразмышлять над тем, что ещё волнует современного выпускника, — по крайней мере если почитать его посты в соцсетях. Именно об этом неуклюже пишет там большинство школьников: о недопонимании с родителями, о том, что помогает и позволяет жить, о хрупких остатках природы и, увы, о войне.

Cочинение-2015 уже сейчас зовут не выпускным, а «допускным». Получивших по нему незачёт не допустят к сдаче ЕГЭ. Апелляции не будет, но будут две попытки работу переписать. Каждый выпускник при поступлении в вуз имеет право вложить написанное им сочинение в портфолио. Вузы будут сами решать, какой оценки достойно сочинение выпускника по разработанным каждым вузом правилам учёта результатов сочинения.

Для учителя-профессионала вопрос, как готовить к сочинению, не главный. Его ученики воспринимают литературу как инструмент осмысления своих отношений с миром и, более того, как источник наслаждения. Натаскивание на выполнение заданий ЕГЭ такой учитель просто выносит за скобки предмета. И сейчас его заботят другие вопросы: «Кто будет проверять работы? По каким критериям?»

«Критериев будет не больше десяти», — утверждает глава Рособрнадзора Сергей Кравцов в недавнем интервью «Российской газете». Их обещают обнародовать к 1 октября. Впрочем, по школам Санкт-Петербурга уже гуляет некий проект документа, где критериев проверки работ пять: глубина раскрытия темы; знание текста художественного произведения и (или) фактов истории, культуры; культурологическая и (или) филологическая компетентность; композиционная цельность и логика изложения; следование нормам речи. Если верить проекту, то учитель сможет добавить один балл за самостоятельность мышления, творческий, нестандартный подход, оригинальность стиля. Это много, ведь максимальная отметка, которую можно получить за работу, согласно этому полуофициальному источнику, — десять баллов.

Скоро всё разрешится: будет создан единый банк тем, в ситуационном центре Рособрнадзора пройдёт пресс-конференция по всем вопросам, связанным с сочинением, начнёт заполняться материалами раздел, посвящённый сочинению, на сайте ФИПИ. Станет ясно, можно ли пользоваться текстом в ходе сочинения, где и как будут оцифровывать работы, получат ли вузы уже проверенный скан или работу в чистом виде для независимой оценки. Нерешённым окончательно останется только один вопрос: встанет ли человек, проверяющий сочинение, на сторону читающего ребёнка или будет выискивать в его работе элементы, не соответствующие концепциям и стандартам?

Вспоминается мне совсем нечиновничье письмо чиновника. Опубликовано оно было сразу в двух изданиях в декабре 2007 года, после Форума словесников, прошедшего в Москве. «А литературу я очень люблю и очень не хочу, чтобы она помогала держать школьников в страхе, — писал в нём замминистра науки и образования РФ Исаак Калина. — Пусть „литературоцентричность“ нашего образования проявляется в том, что все ученики полюбят этот предмет, без угрозы наказания за недостаточное проявление этой любви». Хорошее было письмо, человечное, в нём звучала и обида учителя-математика на коллег-словесников, и искреннее желание избавить ученика от «допросов» о его отношении к персонажам, сюжетам, словесным формулам. Хочется верить, что вся работа рабочей группы идёт именно по этому пути: дать ребёнку возможность чтения и самовыражения — без ярлыков, без страшных слов «компетенция» и «раскрытие темы».

«Ну вот, началось, — нервно разворачивает листок, выданный в школе, Дима. — Рекомендуемый объём сочинения — не менее 200 слов. Максимальное количество слов в сочинении — 400. Небось, сидит там какая-нибудь чиновница, которая чётко следит за исполнением „поручения президента“, с точностью до знака». Дима привык не ждать от экзаменов ничего хорошего. С Прустом ему как-то раз уже не повезло: в тренировочной работе по русскому языку часть С перечеркнули красной ручкой, а на полях появилась зловещая надпись «Лучше бы поискал аргументы из школьной программы». Очень не хотелось бы, чтобы Дима угадал и в рабочей группе все окончательные решения принял человек, для которого формальное соблюдение завещания окажется важнее интересов ребёнка. А Дима спешит дочитать «Сто лет одиночества» Маркеса: пока не обнародованы критерии — ещё можно.