Конец революциям
Владимир Емельяненко19.08.2014
Илья Кричевский, Дмитрий Комарь, Владимир Усов — кому и о чём говорят сегодня эти имена? Увы, они почти забыты. Между тем это последние Герои Советского Союза и первые Герои России. Во время августовского путча 1991 года эти парни погибли, защищая нашу свободу.
Это случилось в ночь на 20 августа, когда колонна военной техники прорывалась к Белому дому в Москве, чтобы арестовать сторонников демократа Ельцина. 22-летний Комарь залез на БТР, пытаясь забраться в люк и остановить военных. Изнутри в него выстрелили. Его тело отбросило, нога застряла, он свесился с задней стороны бронетранспортёра. БТР остановился, но парню размозжило голову. Его пытался снять с машины Усов и был убит шальной пулей. Кричевского застрелили, когда солдаты выбирались из другого БТР, подожжённого демонстрантами.
Те, кто видел это братоубийственное безумие, понимали: это грань гражданской войны. Кто-то написал, будто кровью на асфальте: «Началась революция». 22, 28, 37 лет — столько было трём погибшим парням. Через день их объявили героями. Через год забыли. Ещё через год, в ноябре 1993-го, молодая российская демократия сделала то, от чего смогла остановить ГКЧП: из Белого дома, обстрелянного из танков демократической властью, трупы власть вывозила грузовиками. Так ради чего погибли три молодых парня в 1991-м?
Отец погибшего Ильи Кричевского каждый год в ночь с 20 на 21 августа спускается в тоннель на Новом Арбате, где погиб его сын. Но с каждым годом всё меньше людей приходят к мемориалу памяти, который до середины девяностых годов был для Москвы культовым.
А теперь романтики и энтузиасты 1991 года повзрослели и стали циниками — как те, кто их вёл на баррикады.
— Власть забывает, благодаря кому она власть, — вздыхает Марат Кричевский. — Мне один чиновник из московского правительства объяснял, почему он не может участвовать в шествии и панихиде 19–21 августа: «Отношение народа к этой не то революции, не то путчу неоднозначное». Ещё он сказал, что должен «быть с народом, а народ считает, что жертвы были напрасны». Что мне, отцу, ответить? Никакие жертвы не могут оправдать никакие идеалы. И как ни трудно это говорить, но жертвы были не напрасны.
Мать Дмитрия Комаря Любовь настроена так же. Она считает, что от них, безутешных в горе родителей, просто откупились. Им дали бесплатные квартиры и добавили к пенсии по 250 рублей в месяц. Что по тем далёким временам было равно солидной зарплате. Сегодня эта надбавка близка к тем же 250 рублям. Но главное — память об августе 1991 года и романтике той эпохи, когда все ждали свободы, потускнела, а общество пронизано цинизмом и разочарованием.
Кто-то оправдывает ГКЧП и сторонников путча, кто-то с пеной у рта доказывает, что проводить параллель между ГКЧП-91 и расстрелом Белого дома в октябре 1993 года — «это реваншизм коммунистической тирании». Кто-то помягче и оправдывает Ельцина тем, что он «не имел возможности не расстреливать парламент в 93-м». Кто-то, из тех, что помудрее, говорит о логике революции, всегда эволюционирующей в диктатуру или хунту. И лишь на её обломках может вырасти или не вырасти что-то цивилизованное. Но тем, кто здесь и сейчас, важнее простые вещи: ни организаторы ГКЧП, ни мятежники из команды Руцкого — Хасбулатова, ни тем более демократы из окружения Ельцина — никто из них не только не погиб в 1991 или 1993 году. Все они сделали карьеры или открыли бизнес, но по-прежнему «страдают за Россию» в чиновничьих креслах, банках или фондах имени себя любимых. И все постоянно мелькают в телевизоре. Седые такие, типа мудрые, все критикуют былых врагов, с которыми потом сидят в кабинетах по соседству или вместе — в закрытых ресторанах. Розовощёкие и упитанные.
Те же, кто поверил их призывам и повёлся на революционные лозунги (вспомните: Гайдар, Руцкой, Немцов, Хасбулатов, Чубайс — всех не перечесть! — звали людей под стены Белого дома, понимая, что им грозит), лежат в земле. Всё, что осталось после них, — детские фотографии у матерей и политические карьеры розовощёких и упитанных. Людей, которым ни за что не доказать, что гибель других обеспечивала им статусы, деньги и власть. Однако понимание того, что романтические идеалы свободы и демократии 1991 года расстреляны в 1993-м, к 2000 году, если не раньше, оформилось в мучительное прозрение — диктатуру коммунистов и обещанную «революционерами» демократию заменила диктатура толстосумов.
Отсюда — настороженное отношение к 19 августа 1991 года и первым трём Героям России. Наверняка пройдут годы, и наступит эпоха следующих переоценок поступка трёх парней, отдавших жизнь за идеалы свободы. Для этого нам самим надо учиться свободе — от страха или равнодушия перед коррумпированной властью, от культа денег, от демагогов, опять зовущих на баррикады. Минимальные сдвиги, но дают шанс выстрадать и выцарапать право на свободу.
Может, кто-то помнит, но в 1993-м всего два человека — молодой артист Евгений Миронов и журналист Александр Любимов — заклинали: «Люди, оставайтесь дома! Не надо выходить ни на чью защиту!» Их не послушали, а сегодня так думают многие. Не все, но — большинство. Сдвиг в головах настолько очевиден, что под антиреволюционные настроения общества подстраиваются новые борцы «за свободу». Они тоже не хотят крови, они говорят исключительно о «мирных выступлениях на Болотной». И они опять честны — как Ельцин в 1991-м, когда объявил бескомпромиссную войну «против привилегий и коррупции». Они тоже «бессребреники» — как дочь Ельцина Татьяна, «семьёй» приватизировавшая Кремль и Россию и проедающая те «крохи» в Лондоне. Или как революционер-банкир-двоежёнец, пылко отстаивающий идеалы демократии. Или либерал-телеведущая, владелица ресторанов, совладелица мобильной сети и прочих высокодоходных технологий. Все они опять готовят народные выступления — такие «спонтанные», что даже сайты под них открыты за три месяца до самих акций. Всё по разделам, аккуратно, с фото, ссылками и тегами. Вот только с новыми героями туго. То они Саакашвили, объявленного в Грузии в розыск, поддержат. То в Киеве на горящем Майдане объявятся, а потом оправдываются: я не такая, я жду трамвая. То символом свободы объявят хулиганку Божену Рынску, находящуюся под следствием и домашним арестом, но стойко переносящую революционные лишения в бутиках Парижа и ресторанах Львова.
Ничего не меняется. Поводыри революции всё ведут и ведут людей на чужие баррикады за чужие интересы. А народ (в интерпретации божен рынских — «быдло», в трактовке поутихшей Собчак — «балласт») не ведётся. Нас всё больше интересует не то, что будет на баррикадах, а что будет после них. Какие планы у революционеров по переустройству страны? Кто её будет переустраивать? Зашкаливающую коррупцию на своей шкуре, в отличие бизнес-революционеров, несём. И хотим её снизить, а не допустить к кормушке очередных «борцов» с ней — голодных и амбициозных.
Вот и всё. Просто мы уже не романтики, какими были. И какими были и останутся Дмитрий Комарь, Илья Кричевский и Владимир Усов.
Также по теме
Новые публикации
Знай русский! В меру сил или по мере сил? 23.04.2024
Какой предлог выбрать в данных сочетаниях: в меру сил или по мере сил, в парке или по парку, в праздники или по праздникам? Есть ли смысловая разница между вариантами подобных конструкций? Иммануил Кант и его завещание человечеству 22.04.2024
300 лет Канту. Великий мыслитель в своих знаменитых философских трудах заложил основы морали и права, ставшие нормой уже для современного нам общества. Но современники знали его как… географа, читавшего 40 лет лекции по физической географии. А ещё Кант присягал на верность русской императрице, был почётным членом Петербургской академии и читал лекции русским офицерам.