16 августа исполняется восемьдесят, пожалуй, самому популярному в России французскому комику Пьеру Ришару. И, если в последние годы своеобразная любовь россиян более ярко проявляется по отношению к партнёру Ришара по знаменитым комедиям восьмидесятых Жерару Депардье, на то есть причины не артистического свойства. Ришара же любят не за политическую позицию. А просто потому, что он очень смешной и грустный одновременно.

Всерусской любви (которая, как вы понимаете, шире и интенсивнее любви всероссийской) Пьер Ришар, на мой взгляд, во многом обязан крымским пиратам. Ну, точнее сказать, особенностям советского кинопроката.

Изобилие кинотеатров во времена СССР отнюдь не позволяло кинопрокатчикам, что называется, чувствовать себя королями. Коммерческий успех был достижим летним чёсом на курортах.

А они у нас, как известно, были в Крыму и на Кавказе. Развлечений вечерних у курортников было немного. В принципе, набор был традиционен, чем и радовал. После ужина следовало кино, а потом — танцы.

Кинотеатры на курортах СССР были под открытым небом. И погодные условия Крыма как раз более способствовали благодушному и комфортному просмотру новинок зарубежного кинематографа — на Кавказе частенько вечерами не просто накрапывало, а прямо-таки лило.

Если в Москве, Ленинграде или Киеве кинопрокатчики были вынуждены соблюдать пропорциональность показа советских и зарубежных картин, то на югах можно было вовсе не демонстрировать киноленты студии Довженко на производственные темы. Крутили фактически исключительно продукцию западного кинематографа.

Качество было чудовищным, поскольку дельцы от проката умудрялись изготовлять пиратские копии, что в эпоху, когда ещё не существовало видео, и вовсе было сродни производственному подвигу. Вот именно на те доблестные застойные годы — конец семидесятых — начало восьмидесятых — и пришлось первое знакомство советского зрителя с Пьером Ришаром. Это были и кинокомедии о «Блондине в чёрном ботинке», и, разумеется «Укол зонтиком», и, конечно же, «Игрушка».

Образ Ришара — это стопроцентное воплощение французской поговорки о том, что (если грубо перевести) чем ужаснее, тем прекраснее. Подобное постмодерновое отношение прослеживается у французов и в любви к пахучим сырам, женщинам с пропитыми голосами, крепким сигаретам «Голуаз».

Нет, Пьер Ришар, безусловно, не Серж Генсбур лицом. Но именно у экранного Ришара чувствовалась та самая доброта внутри, вступающая в противоречие с внешним обликом. В отличие от очаровательного Алена Делона, который раз и навсегда разбил сердца русскоязычных женщин своего поколения, разумом эти женщины понимали, что жить-то им по приезде с курорта, скорее всего, придётся с двойником Ришара. Был тогда ещё и Бельмондо, но это — на любительниц, искавших приключения с двойниками Жан-Поля, которые в те годы обычно работали шашлычниками в поддельных адидасовских костюмах.

Ришар блистательно создавал образ эдакого очаровательного в своей нелепости неудачника. Антипода подлеца-красавца Делона. Он был идеален для примера всем (ну почти всем) советским мужчинам. Вместо того, чтобы выпивать горькую от осознания собственной серости, герой Ришара сопротивлялся неудачам, загоняя себя в приключения всё дальше и дальше. А они, приключения, были слишком занятны, чтобы понимать, что происходящее под антрацитовым небом Крыма — всего лишь кино. Французское.

Позднее, когда в СССР стали проникать первые сообщения о частной жизни звёзд кино, оказалось, что и в жизни Ришар, в общем-то, сильно отличается от Алена Делона. Один пытался устроить личную жизнь то с Роми Шнайдер (тоже из курортного кинематографа), то с Настасьей Кински (её по какой-то причине считали почти русской). А Пьер Ришар играл себе в театре и тихонько жил на старой барже в центре Парижа. Советская пропаганда всегда акцентировала внимание на старой барже, а не на центре Парижа. Уже потом многие из нас увидели эту баржу с видом на мост Александра III. Непрост был Ришар, ой непрост.

Мне кажется, что и Ришар, и Депардье своим успехом обязаны истории СССР. Не будь столь тесны культурные связи Советского Союза с Францией (которая и в военную часть блока НАТО не входила), ну кто бы на земле стал смотреть французские фильмы? В Африке — может быть, но там не тот зритель, согласитесь. А где-нибудь во Вьетнаме смотрели тогда то, что присылали из СССР.

К слову сказать, Пьер Ришар остался верен своей европейскости и даже на пике успеха не пытался покорить Голливуд. Что не удалось ни Делону, ни Депардье (хотя последний достиг в этом определённых успехов). Ришар играл в театре и возделывал свой виноградник. Приохотив к своему хобби и партнёра по «Папашам» и «Невезучим» Депардье. Но, в отличие от Депардье, Ришару в увлечении виноделием не хватало русского размаха Жерара.

Ришар не скрывает, что очень ценит роль русскоязычного зрителя в своём профессиональном успехе. Заметим, что в России впервые Пьер Ришар появился лишь в 1993 году. И, по его признанию, даже не подозревал, насколько был популярен у местной публики. «В Советском Союзе фильмы с моим участием имели невероятный успех. Мне говорили, что на показы таких картин, как „Он начинает сердиться“, „Высокий блондин в чёрном ботинке“ или „Невезучие“, было продано порядка 100 миллионов билетов. Это в два раза больше, чем население Франции!» — рассказал Ришар накануне своего восьмидесятилетия. Юбилей, к слову, комик встретит в своём винодельческом хозяйстве.

А в канун своего юбилея Пьер Ришар политически корректно воздавал должное крымским винам. Старина Пьер не собирается покупать виноградники в Крыму, но ему доводилось пробовать местные вина. «Некоторые из них очень хороши», — признал он. «Впрочем, существование в Крыму давней винодельческой традиции не удивительно, — тут же добавил актёр. — Местный климат очень схож с тем, что на юге Франции».

Это, конечно, не так — крымские вина недобирают солнца. И со времён Голицына и Воронцова там больше специализируются на креплёном. Мускате, хересе. Портвейне «Массандра», «Чёрном докторе» и «Чёрных глазах». Которые были так обнадёживающе вкусны в перерыве между фильмом и последующими танцами на курортах Крыма...